* * *

Расколовшая тишину санатория одинокая автоматная очередь прервалась, несколько секунд было тихо, потом выстрелы, пистолетные и автоматные, загрохотали кучно и, казалось, со всех сторон. Одним движением я сбросил девушку на пол, накрыл собой, замер.

Не паниковать!

Не успел я это подумать, как огромное окно во всю стену, обращенное к морю, рухнуло, разлетелось на тысячу осколков. В образовавшемся проеме застыл человек. Его темный силуэт был хорошо различим на фоне моря, в руках угадывалось оружие: укороченный автомат, «бизон», «кедр» или «узи» с длинным хоботом профессионального глушителя. Нет, не «бизон» — У того магазин другой.

Но от этого умозаключения легче не становится. Рука лихорадочно шарит под кроватью, укалывается обо что-то… Заколка? Хм… Грозное оружие против «узи».

Ну да на безрыбье и сушка — бублик. С понятной тоской вспомнился пистолетик «бычков», накативших на нас на дороге: подарочный-то он был подарочный, но сейчас пришелся бы впору. Я зажал девушке рот, замер сам. Слава Богу, свет погас одновременно с рухнувшим стеклом.

Но ненадолго. Парниша достал фонарик и начал деловито осматривать комнату.

Начал, естественно, с койки. Одна надежда — вид у нее достаточно покинутый.

Потом фонарик метнулся неровно по стенам и снова застыл в аккурат над нами.

— Хорошо в пряталки играть. Вылезайте, — произнес он достаточно спокойно.

— А драться не будешь? — так же спокойно спрашиваю я. Похоже, парниша юмор оценил:

— Я бы и рад бы, да не ведено.

— А что ведено?

— С тобой поговорить хотят…

— Что? Опять?! — Произношу это с интонацией волка из мультика «Жил-был пес».

— Не опять, а снова. — Парень медленно движется ко мне. Автомат он демонстративно отложил. — Сам видишь, все по-хорошему. Договоримся?

— О чем?

— Поедешь с нами, поговоришь с людьми, и — гуляй на все четыре стороны.

— Гулять?

— Гуляй!

— А «иллюминация» — тоже в мою честь?

— Так уж вышло… Не нам одним ты сильно нужен…

— А вы — кто?

— Да долго объяснять… Тебе расскажут…

В этом довольно бессмысленном диалоге каждый из нас передвигается, стараясь присмотреться к противнику, пытаясь его прочувствовать… Схватка — впереди. Парень профессионал, он достаточно уверен в себе и давно бы разложил меня на молекулы, но… Что-то его озадачило, удивило, испугало своей иррациональностью, причем совсем недавно… Что-то произошло или происходит совсем не так, как должно по всем расчетам, прикидкам или разработкам… Так ведь — Лукоморье… Здесь и коты русским языком разговаривают, ибо — ученые…

Очереди продолжают грохотать за окном, но боец реагирует на них не больше, чем на шум моря. Настроение паршивое. Мне с ним не справиться. Мы сцепились взглядами; он не слабее меня, я не слабее его, но мне с ним не справиться: он действует на своем поле, на своей территории. Мы сблизились. Сейчас…

— Й-а-а-а… — Крик — словно визг дикой, испуганно-разъяренной кошки.

Парень отвел от меня взгляд — и я ударил. Подал все тело вперед, рука полетела молнией, боец отреагировал автоматически, отклонился едва-едва, мой удар был бы просто щелчком, если бы… Каленая бронзовая заколка, словно стилет, пробила черепную кость у виска и вошла в мозг. Но ответить он успел: удар был такой силы, что казалось, моя грудная клетка развалится на части… Я рухнул на спину; мой противник по инерции упал на меня. Уже мертвый.

Выбираюсь из-под навалившегося тела. Во рту сухо, живот сводит судорога, но изо рта тянется только вязкая струйка желудочного сока… Судорога еще дважды скручивает меня, потом — дико кашляю, ползу на четвереньках к шкафу, нахожу на ощупь бутылку коньяку и жадно глотаю из горлышка. Первый глоток раздирает горло наждаком, делаю второй, третий, пока все тело словно не обдает жаркой влажной волной… Пот катится из всех пор, заливает глаза, а я чувствую себя мышью, чудом прикончившей кошку. Боюсь, что не последнюю. А жаль. Судя по всему, Рембо из меня не выйдет.

Оглядываюсь. Лена забилась за спинку кровати и там тихо скулит. Прежде чем подобраться к ней, выуживаю у парня из специальной кобуры «гюрзу» с длинным глушителем, подбираю автомат — это оказался «МР-9» Рюгер, надежнейшая машинка при кратковременной огневой схватке, особенно в городе. Быстро выглядываю в проем разоренного окна: пальба затихла, но…

Подползаю к девушке, протягивая коньяк:

— Глотни… Пожалуйста…

Лена тихо плачет, сбившись в комочек в углу. Обнимаю ее за плечи, глажу ладонью волосы…

— Сережа… Почему?.. Кто это?

Вопросов у меня самого куда больше, чем ответов. Кто палил из «Калашниковых» и грохотал из «стечкиных», если ребятки экипированы по такому классу? Почему за мною снаряжен такой представительский эскорт?.. Да и что вообще кому от меня нужно?.. Память ко мне вернулась, но никаких объяснений ни моего похищения несколькими месяцами раньше, ни теперешнего наката я в ней не нахожу. По крайней мере, в ее светлой части… Поэтому отвечаю девчонке просто:

— Бандиты. Уходить нужно. Быстро. А сейчас — выпей. Она послушно глотает, давится, но я крепко держу ее голову и не отнимаю бутылку от губ, пока она не сделала еще нескольких глотков. Все тело ее покрывается гусиной кожей и только потом бессильно расслабляется…

— Слушай… А где ты научилась так орать?

— Орать?.. Я?..

Девушка смотрит на меня удивленно. Бросаю ей жакет, джинсы:

— Одевайся. Быстро.

Девушка смотрит на меня удивленно, прыскает в кулак и вдруг складывается пополам, плечи ее трясутся от смеха…

— Ты чего?

— Дор… Знаешь, на кого… на кого ты похож?.. В трусах и автомате?..

Догадываюсь. Но молчу. Быстро одеваюсь. Недалекий взрыв заставляет ее вздрогнуть и замолчать, сжавшись в комочек.

— Это что, новая война началась?

— «Две тысячи лет — война, война без особых причин», — напел я негромко, обвешиваясь амуницией. Девчонка уже одета. Протягиваю ей позаимствованный у боевика «броник»:

— Надень…

Та только мотает головой.

— Надень, говорю! Ему без надобности. Живо!

Окрик подействовал, девочка неумело начала возиться с бронежилетом.

— И это называется — модель? Вас что, быстро одеваться не учили?

— Ага. И пулеметными лентами перепоясываться…

Помогаю ей облачиться в «спецсредство». Жилет «Коммандос-С» усилен кирасными пластинами на груди и спине; но в смысле амуниции — это облегченный вариант. Ребятки явно настроились на «прогулку яхтового типа». Что их и сгубило. По крайней мере — данного индивида.