щеку. Затем принял из моих рук папку с осточертевшей инструкцией и пробормотал:

– Отлично. И знаешь, я соскучился по тебе.

– Часом не шутишь?.. А даже если и шутишь, мне отрадно такое от тебя слышать.

Я выкарабкалась из капсулы. Знание того, что некоторые люди вполне себе помещаются там в скафандре, расширило мое понимание человеческой физиологии.

Я всем телом потянулась, да так, что у меня хрустнули спинные позвонки. Часы на стене показывали, что уже перевалило за восемь. Очевидно, что ужинать мы снова вынуждены будем в кафетерии, а там уж, как известно, не до разносолов.

– Над чем ты сейчас работаешь? – поинтересовалась я.

– Да так, над всяческой ерундой. Хелен уже произвела расчеты, но нужно все же их перепроверить, прежде чем я отправлю их в составе своего полного отчета в Комитет по ассигнованиям Палаты представителей. – Он, зажав папку с руководством под мышкой, устремился вниз по лестнице. – В отчете рассматривается то, как предлагаемый переезд в Бразилию в целом повлияет на деятельность инженерного отдела.

– А мне-то казалось, что все бюрократические препоны, связанные с предстоящим переездом, уже преодолены. – Я, сбежав по лестнице вслед за мужем, спрыгнула с предпоследней ступеньки на бетонный пол.

Натаниэль тяжело вздохнул.

– Мне тоже так казалось, да только теперь сенатор Мейсон озадачился сам, а затем озадачил и почти весь Комитет проблемами национальной безопасности. В очередной раз опасается, видишь ли, что вдруг Соединенные Штаты уступят свое несомненное пока превосходство в деле освоения космоса какой другой стране.

Я остановилась у подножия лестницы.

– Неужели же ему все еще невдомек, что происходит? Ведь всякому же очевидно, что без глобальной поддержки Проекта мы так и застрянем на этой планете, а ей вскоре придет хана, и тогда уж никаких Соединенных Штатов не будет и в помине.

– Он все наши доводы априори отвергает.

Натаниэль, стуча ботинками по бетонному полу, двинулся через зал симуляторов, а я последовала за ним, но поскольку после вступления в отряд астронавтов я обычно являлась на работу не только в брюках, но еще и в кроссовках, шаги мои, в отличие от его, оказались почти неслышимыми.

– Погода становится теплее, – продолжила я. – Он что же, и это отвергает?

Муж мой остановился у ряда выключателей.

– Он всегда и везде видит только то, что хочет. Да в данном случае его видение мира вокруг вполне понятно. Ведь прямо сейчас мы находимся в прекрасном месте, где температура кажется совершенно нормальной, пусть даже она и немного не соответствует сезону.

Да уж, приходилось признать, что за последние пять или чуть более того лет люди уже почти позабыли о Метеорита и, поди, опомнятся лишь после того, как все вокруг по-настоящему покатится в тартарары.

– Ну… Пока он поддерживает финансирование космической Программы, если та базируется в пределах нашей страны, и это уже кое-что.

– И то верно. Хотя лучше бы нам все-таки поскорее перебраться в Бразилию. – Натаниэль выключил свет и придержал для меня дверь, ведущую из сим-лаборатории. – Да, все забываю тебя спросить… Как держится бразильская астронавтка?

– Хасира? Она потрясающая. На днях РукСим выдал нам Гэ-Пэ-Ка, данные которого противоречили исходникам СУИ, и она…

Дверь за нами с громким хлопком затворилась, а Натаниэль от души рассмеялся. И тут же спросил меня:

– Ты сама-то себя слышишь? А еще на аббревиатуры жалуешься!

– Справедливо подмечено, – слегка задумавшись, пробормотала я. Мимолетным взглядом окинув коридор, убедилась, что мы здесь одни, и от души поцеловала его. – Тем не менее популярная лекция от тебя об акронимах мне все же, пожалуй, не повредит.

* * *

На утренней встрече в понедельник я устроилась в своем кресле с чашкой кофе и пончиком. На самом деле своего собственного места не было ни у кого из астронавтов или у кандидатов в оные, но привычка – она же вторая натура – заставляла нас всякий раз садиться все там же. Малуф и Бенкоски были на задании, и места их оказались пусты, но ни один из нас, разумеется, сесть там не осмелился.

Хасира, Сабиха, Николь и я сидели вместе за самым дальним от двери столом справа. Большинство женщин оказались среди мужчин, хотя Лебуржуа и Виолетта, естественно, сидели вместе в конце зала. Бетти сидела в передней части зала рядом с Паркером. Прямо перед ними лицом к залу за своим собственным столом расположился, как всегда, окружив себя облаком смрадного сигарного дыма, Клемонс.

Клемонс открыл лежащий перед ним гроссбух, где были расписаны предписания каждому на сегодняшний день, и начал:

– Что ж, понапрасну терять времени более не станем… Клири и Лебуржуа. Вы направляетесь в КМП. Там вам надлежит провести испытания скафандра новейшего поколения. Разработчики клянутся и божатся, что успешно решили проблему недостаточной гибкости в области плечевого пояса, но я их слова ни в грош не ставлю, так что уж проведите в скафандрах целый день, а лишь потом делайте надлежащие выводы.

Что ж, такой подход был вполне оправдан. Ведь не случайно все без исключения астронавты жаловались на то, что к концу полета на передвижения в скафандре им приходилось затрачивать неимоверные усилия, хотя, изначально надев его, некоторая его негибкость их не более чем раздражала.

– Замбрано и Терразас, вы все еще, согласно первоначальному графику, проводите симуляции с Уэллсом, Тейлером и Сандерсоном. Посмотрим, удастся ли вам хотя бы на сей раз одолеть капризную машину IBM.

Я не удержалась от смеха. Электромеханический компьютер, управляющий злополучным симулятором, обладал весьма посредственным средним временем наработки на отказ, из чего следовало, что надежностью своих испытуемых он не баловал, а именно, частенько вскоре после начала теста, перегревшись, уходил в перезагруз, после чего неизменно констатировал, что «тренировочный полет» закончился крушением. В итоге на этом треклятом симуляторе «головы сложили» уже почти все из отряда астронавтов, а иные – так и по нескольку раз.

– Виолетта, Бетти, Гранат и Гладстон, на этой неделе вы – в бочке. – Директор Клемонс передал Бетти через стол несколько скрепленных страниц. Я обрадовалась тому, что увернулась от пули, ведь быть «в бочке» – означало находиться в рекламном туре. – Наиболее важными задачами для вас являются выступление в государственной школе завтра, а затем – перерезание ленточки на открытии отремонтированного шоссе I-70[34] в среду.

– Гекчен, Уоргин, Пас-Вивейрос, Коллинз, Олдрин и Армстронг, вы направляетесь в Чикаго на свидание с планетарием Адлера. Пора вам все ж научиться пользоваться секстантом. – Затем он повернулся ко мне и улыбнулся, что никогда не предвещало мне ничего хорошо. – Йорк. Вы с Паркером тестируете новый «Т-38»[35]. – Я чуть чашку