— Это человек, что любит одиночество, — пояснила Чейн через Водного Стебля. — Он живет в лесах и горах, поэтому редко общается с другими людьми.

И действительно, когда они разбивали лагерь на ночь, проводник часто уходил, взбирался на одинокий утес или забредал в дубовую рощу, где сидел в молчаливых раздумьях. Как-то вечером Мéарана присоединилась к нему на больших камнях посреди лесной поляны, откуда виднелся далекий горный перевал и пологая полоса равнин позади него. Небо стало индигового цвета, а там, где недавно закатилось солнце, облака горели ярко-красным светом. Бавьо не проронил ни слова, пока она любовалась закатом.

На следующий день, когда они миновали склон и вошли в Бориганский лес, Чейн поравнялась с ней.

— Бавьо сказал, — запинаясь, произнесла девушка на лоор нуксрьес’р, — да, он назвал красивой.

Потом она заторопилась к нему. Мужчина словно не замечал ее, а Чейн старалась смотреть куда угодно, только не на проводника. Мéарана улыбнулась про себя.

К ней подошел Софвари.

— Что она тебе сказала?

— Ничего. Как продвигаются исследования?

Ученый-валлах помрачнел и прикоснулся к карману комбинезона.

— У меня данные только из Раджилура и Нуксрьес’ра, но, похоже, интуиция не подвела тебя и именно отсюда произошел аномальный кластер Арфалуна.

Она взяла его за руку, и они пошли дальше вместе.

— Дебли, скажи мне кое-что.

Он заколебался.

— Что?

— Почему эти миры потерпели такой крах? Темная эра ведь была только на Старых Планетах. Предтечи нарочно смешали культуры и языки, и на восстановление ушли века, но Старые Планеты не забыли свое прошлое, как здесь. У арф есть легенда о предках, которые ушли по Сияющему Пути, пообещав вернуться. Но так и не вернулись. Должно быть, это была экспедиция, отправленная на Арфалун. Я видела в Кондефер-парке челноки, но даже сами ‘луны забыли, откуда они. Неудивительно, что эньрунии никогда не слышали о Лиге и Конфедерации. Но я упоминала о предтечах, Дао Хетте и даже о Содружестве. Ничего. Словно их и не существовало вовсе.

Они шли в молчании, пока Софвари раздумывал над ответом. Птица с красным оперением защебетала у них над головой и перепорхнула на другое дерево.

— Это вне моей компетенции, — наконец сказал ученый-валлах, — но я думаю, каким бы богатым ни был Флот Сокровищ, он не мог сравниться с богатствами целого мира. То, что они взяли, было ничтожно по сравнению с сокровищами Терры. В конце концов, их оказалось недостаточно, или им не хватило чего-то жизненно важного, или они рассеялись слишком далеко. Возможно, если бы они сосредоточились на меньшем количестве миров…

— Я понимаю, что мир следовало вначале подготовить. Посмотри на Гатмандер или Новый Эрен. Если бы они осеменили слишком мало планет и предтечи наткнулись бы там на них… Нет, безопаснее всего было рассеять свое семя так далеко, как только можно. Кто знает…

— Кто знает — что?

— Кто знает, что мы найдем в Рукаве Лебедя, если доберемся туда?

Она услышала перезвон и огляделась в поисках источника звука. Арфы развешивали на деревьях «ловцов душ», и ветер заставлял звенеть вшитые в них металлические детали. Но они были не в стране арф.

Донован говорил в комм.

— «Одеяла и бусы»! — воскликнула арфистка. — Корабль вернулся!

Переводчики и проводник не поняли причин их радости. Мéарана попыталась объяснить Водному Стеблю, что их звездная эндарооа вернулась из торгового путешествия, а Водный Стебель попробовал перевести это двум другим людям, которые раньше не видели даже эндарооа. Звездное каноэ?

Что это по сравнению с чудесами, которые они уже наблюдали? Ай-и-йи! Человек в шрамах говорит с невидимым джинном!

— Они засекли нас, — сказал Донован, — но видят лишь четыре сигнала. Есть еще один сигнал, очень слабый, идет из Ревущего ущелья, и ад-Дин хочет знать, что произошло. Кто потерял свой маячок?

Теодорк пожал плечами.

— Мой пропал во время боя в Ревущем ущелье. И я не собираюсь возвращаться за ним.

Дебли Софвари понурил голову.

— И мой. Когда арфы выпотрошили мое оборудование…

Мéарана вцепилась ему в рукав.

— Ты должен был носить его на себе! А не запихивать в багаж! О чем ты думал? Если бы ты потерялся, мы бы не нашли тебя!

Она принялась колотить и толкать его, так что ему пришлось схватить ее за запястья.

— Зачем ругать меня за то, что лишь могло случиться? Если бы я сказал тебе, что изменилось бы?

— Д. 3. хочет знать, — сказал Донован, помахивая ком-мом, — нужно ли нас подобрать.

— Все проще, чем карабкаться на тот холм, — произнес Поули.

Мéарана отстранилась от Софвари.

— Передай ему, что не нужно, — отрезала она. — Завтра утром мы будем на вершине.

— Жрица в Дацитти, — напомнил Теодорк, — сказала, что бог придет на следующий день.

— Донован, скажи Д. 3., пусть корабль ищет приближающееся астрономическое тело. Астероид или нечто похожее.

Донован так и поступил, добавив:

— И, Д. 3., проводить «Одеяла и бусы» между тем телом и холмом не стоит.

Он отключился и убрал комм обратно в нагрудный карман.

— Как ты спрятал свой комм от арф? — спросила Мéарана.

Фудир ухмыльнулся губами Донована.

— Есть одно место, куда можно засунуть вещи, и никто не станет там искать.

Подъем на вершину холма был крутым. Бавьо заверил их, что здесь они не заплутают, пожелал удачи и вернулся на главную тропу.

— Постой! — с изумлением окликнула его Мéарана.

Чейн что-то сказала, и Водный Стебель перевел:

— Он идет своей дорогой. Тропа к оорах — не его тропа.

Билли Чинс фыркнул:

— Каков проводник!

— Я пойду с Бавьо, — заявила Чейн. — В пути ему нужна женщина, и то, как варвары обошлись с Кроличьей Шкурой, для него не важно.

Она тоже пошла к главной тропе, перекинувшись по дороге парой слов с Водным Стеблем. Остальные встали в круг. Теодорк посмотрел вслед уходящим эмрикиям.

— Это нехорошо.

— Водный Стебель, что она тебе сказала? — спросила Мéарана.

— Она заверила меня, что оорах считают гостей самым ценным сокровищем.

— Отлично, — сказал Поули, — но как мы обойдемся без переводчика?

Донован с задумчивым видом отошел в сторону, водя пальцем по шрамам.

— Оорах, — бормотал он себе под нос. — Люди деревни? Думаешь, так может быть или это просто совпадение?