Старый Гончий поведал ему, что бан Бриджит и Мéарана отправились на Полустанок Дангчао. Он хорошо заплатил ему и хотел выдать награду за смерть Билли Чинса. Донован принял плату, но отказался от награды — он и сам не до конца понимал почему. Зорба сказал, что раз задание выполнено, то жизни Донована больше ничего не угрожает. Но Доновану это уже не казалось важным.

— Для тебя осталось последнее задание, — произнес старик, но не сказал, какое именно. — Если тебе нужны инструкции, значит задача эта не для тебя.

Он добавил лишь, что в случае неудачи оно послужит ему наказанием само по себе.

Через три дня терране Закутка похитят пару контейнеров с легендарными дрейфующими драгоценностями с Валентности и подменят их глазурными камнями с Иеговы, должным образом подправив накладные бумаги, чтобы все сходилось. Такими делами он когда-то занимался. Но теперь подобные забавы утратили для него смысл. Не из-за новоприобретенно-го богатства, хотя в результате будущего похищения он мог бы перевести импортируемые стояночные камни из собственного кармана в… собственный карман. Это забавляет его. Если уж воровать, то лучше всего воровать у тех, кто этого заслуживает.

Слева от него сидит девушка в хитоне. Она ничего не говорит, только смотрит на него, склонив голову набок, и ей удается пожать плечами, не пошевелив при этом ни единым мускулом.

Наконец человек со шрамами вздыхает и встает со стула. Славобог печальными глазами бассета наблюдает, как он уходит.

Оказавшись снаружи, человек со шрамами поворачивает к космическому порту Иеговы и заходит в здание терминала, где отыскивает офис линий Хэдли. Там он видит, что «Иеза-бель Хэдли» выходит с высокой орбиты Иеговы через два дня, направляясь к Старым Планетам с остановками на Ди Больде, Старом Сакене и Абалоне, но лишь пролетая с погрузкой-выгрузкой пассажиров и грузов мимо Полустанка Дангчао и других промежуточных миров. Название корабля вызывает у него улыбку. Знамение! Он покупает билет в третий класс — у него еще осталась гордость — и просит у консьержа забрать его багаж из бара.

— Дангчао? — говорит консьерж. — Хотите упростить жизнь?

— Скорее усложнить. Наверное, буду пасти зверей Нолана.

Консьерж смеется, представив, как старик с крючковатым подбородком скачет на пони по «Туда и обратно», раскручивая боло над головой в погоне за теленком. Но человек со шрамами не смеется, и его выражение лица прогоняет улыбки с лиц остальных.

Когда он покидает терминал и сворачивает на Смазочную улицу, из сумрака возникает тень и идет за ним. До чего быстро разлетаются слухи о богатстве! Донован не успевает ничего сделать, к спине прижимаются знакомые контуры пара-лизатора.

— Осторожнее с отдачей, — предупреждает он.

— Ита-ак, До-оно-ован, друг мо-ой, — шепчет голос, которого он не слышал двадцать лет, — как до-олго мы не виделись.

Он оборачивается и видит Равн Олафсдоттр: все такую же гибкую, эбонитово-черную и светловолосую. Дуло парализа-тора кажется намного шире, когда направлено на тебя.

— В Пасти Льва идет борьба, — произносит она на конфедеративном маньярине без акцента. — Имена, что не были забыты, были призваны. Твой долг — пойти со мной.

Она забирает билет до Дангчао у него из рук и бросает на землю.

— По-ошли, До-оно-ован. До-олх — злая сука, верно-о?

Человеческий род расселился по всему Спиральному Рукаву. Языки изменились и смешались, как и культуры, которые они некогда дополняли. Я хотел бы поблагодарить Башира Алавамлели за помощь с арабскими словами, Кэйтлин Вонг — за советы на китайскую тематику, Рохита Рамасвами, Гиту Рао и Раджа Нандури — за термины на тамильском языке. Естественно, произношение и грамматика несколько изменились за прошедшие века, и я нарочно переделал их, чтобы они лучше служили моим целям.