В обстановке явного преимущества морской мощи США в контроле «международного терроризма» на коммуникациях с фронта КНР защита сухопутных путей доставки сырья в Китай станет для него насущной необходимостью охраны тыла. Под лозунгом обеспечения суверенного права на безопасность Китай в порядке оказания «добрососедской помощи» вполне может ввести свои войска охраны тыла на территорию Монголии, Восточного Туркестана, Приморья и Приамурья.

Безусловный стратегический противник Китая до середины XXI в. – Соединенные Штаты Америки – под прикрытием борьбы с международным терроризмом в Афганистане своим военным присутствием уже проникли в Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан. Экономически глубоко внедрились в Казахстан. Готов меморандум, предусматривающий допуск войск НАТО с тяжелой техникой на территорию России.

То есть американское присутствие в странах ШОС как стратегическом тыле Китая есть потенциал дестабилизации этого тыла. Отсюда для Китая задача охраны своего тыла в рамках ШОС становится первостепенной. Иными словами, Шанхайская организация сотрудничества должна стать инструментом охраны тыла КНР. В этом заключается китайская идея ШОС.

Для того чтобы избежать печальной участи превращения пространств и недр России в «театр военных действий» Китая и США, России следует осознанно самой предложить Китаю стать его стратегическим тылом в противоборстве с Североамериканскими Соединенными Штатами. Следует, как во всех восточных единоборствах, сначала слегка «поддаться» поступательному напору, а затем вывернуть вектор чужой силы в свою пользу. Развести векторы чужих сил вращением в разные стороны к пользе России позволят хозяйственные мегапроекты транспортно-промышленного характера с использованием специальных жестких условий концессии.

Роль же авангарда движения НАТО на Восток означает для России принять на себя условия «штрафного батальона», который должен погибнуть в интересах задач операции на стороне «трех Северов».

Троецарствие как модель отношений

Китая, России и США

Учитывая символичность и стратагемность китайского мышления, нынешнюю политику реализации китайского проекта в некотором смысле можно уподобить схеме древнего китайского романа «Троецарствие». Фабула иносказаний следующая. На арене борьбы три царства: Вэй – коварный агрессор; Шу – приверженец мирного решения проблем; и У – испытывало недоверие к царству Шу. Для китайцев сегодняшний мир – такой же, как в эпоху Троецарствия: Вэй – это США (вместе с наднациональными «финансовыми суперлордами»); Шу – Большой Китай; У – Россия (на одной оси с Объединенной Европой). То есть, по схеме, если бы у России и Китая было взаимное доверие, они могли бы успешно противостоять США.

В чем же кроются причины недоверия? Ответ следующий. В истории отношений России и Китая были неравноправные договора. Первый неравноправный договор 1689 г., Нерчинский, ущемлял интересы России. Подписанный после падения крепости Албазин, пленения казаков и ликвидации Албазинского воеводства, договор устанавливал, что весь обширный район бассейнов рек Амур и Уссури является китайской территорией. Самые неравноправные для Китая – это Айгуньский договор 1858 г. и Пекинский договор 1860 г. Тогда, пользуясь поражением Китая Объединенному Западу в «опиумных войнах», Россия не упустила возможность территориальной экспансии, включилась в «аннексии и контрибуции» и присоединила к себе «за так» соответственно Амурский и Уссурийский край.

В 1964 г. Мао Цзэдун поднял вопрос о неравноправных договорах и заявил о территориальных претензиях к СССР на площадь 1,5 млн кв. км. В 1969 г. претензия была обозначена действием: пограничным конфликтом за о. Даманский на реке Уссури и при Жаланашколь в Туркестане. В 1989 г. Дэн Сяопин в переговорах с М.С. Горбачевым о нормализации отношений, повторив тезис о «несправедливых договорах», предложил «закрыть прошлое и открыть будущее». В 2001 г. Цзян Цзэминь записал в новый договор «О дружбе» с Россией тезис «добрососедства» с указанием на отсутствие территориальных претензий. Суть договора определяет лозунг: «на веки – добрые соседи, никогда – враги». Выраженный словами смысл лозунга – отказ от конфронтации. Главный же смысл по умолчанию – отказ от союзнических отношений. Ныне формальных претензий у Китая к России нет, но историческая обида на несправедливые договора есть. И если в по-европейски понятийном сознании отсутствие формальных претензий снимает вопрос несправедливости, то в китайском символическом сознании отсутствие «формальных претензий» не снимает вопрос «справедливых требований». «Формальные претензии» (де-юре) и «справедливые требования» (де-факто) для китайцев – самостоятельные вещи.

Ближайшие задачи

Перед Ху Цзиньтао стоят задачи явно и открыто восстановить историческую справедливость и возродить величие Китая. При этом главные военно-политические задачи следующие.

Вернуть Тайвань в лоно Родины.

Обеспечить безоговорочный суверенитет Китая над Тибетом и Синьцзяном (Восточным Туркестаном).

Перенести стратегические границы Китая за пределы национальной территории, в том числе в ныне российское Приморье и Приамурье, Внешнюю Монголию, Западный Туркестан (Среднюю Азию).

Что касается Приморья, то еще Дэн Сяопин, инспектируя район реки Туманган на стыке границ Китая с Кореей и Россией, завещал преемникам вернуть историческую справедливость: «Северо-Восточный Китай должен выйти к Японскому морю».

У китайцев Небо – это отец. Земля – мать. А народы – дети в иерархии старшинства. В 50-е гг. у СССР в глазах Китая был статус Старшего брата. Теперь Россия, конечно, этот статус утратила. Чтобы не остаться «прислугой за все», нужно настаивать на том, чтобы китайцы присвоили России какой-то статус в семье. Лучшим будет статус старшей сестры при среднем брате. Этот статус не обиден для России и почетен для Китая, так как по ранжиру средний брат чуть главнее старшей сестры, так как сам принимает решения, но должен уважать старшую сестру и помогать ей. Что же касается старшего брата (он же – «большой брат» глобалистов), то это место принадлежит Фининтерну.

В качестве стратегического тыла Китая Россия естественно приобретет достойный статус уважаемой «старшей сестры», избежит поругания, обретет защиту своих рубежей от Дальнего Востока до Туркестана и переложит груз ответственности за порядок, по крайней мере, в своей азиатской части, на «среднего брата». Если же вспомнить, что у «старшего брата» – Финансового интернационала евреев в его проекте «Вечного Царства Израилева» – на границе с Китаем есть резервное государственное образование – Еврейская автономная область России, то совместный авторитет старших позволит развести всегда конфликтующих в семье средних и младших. США с их 200-летней историей воспринимаются Китаем не иначе как в статусе задиристого «младшего брата», молодого, сильного и преуспевающего. Статус «средней сестры» в глазах китайцев принадлежит богатой Объединенной Европе. Младшая сестра – нервная и подвижная мусульманская умма.

В 2007 г. 17-й съезд КПК по всем признакам сменит модель развития Китая с «пассивного поглощения чужой активности» на принципиально новую «Стратегию активного выхода во внешний мир». Примерно к 2009 г. китайская внешнеполитическая игра как «никогда не прекращающийся Путь хитрости», пока проходящая на козырях экономики с мирным переносом стратегических границ за пределы национальной территории, подойдет к смене козырей в новом коне. Обострится и явно проявится главная проблема жизнеобеспечения китайской нации: нехватка пашни и воды. Именно эти ресурсы в избытке есть и не используются Россией в Приморье и Приамурье.