эсэсовским генералом Карлом Вольфом, которые после нескольких встреч и сложного торга привели к полной капитуляции германских войск в Северной Италии в конце апреля 1945 года.

В книге масса живых, запоминающихся портретов разведчиков, политических и военных деятелей, дипломатов противоположных сторон. Читателю иногда кажется, что он погрузился в текст превосходного детективного романа. Но от начала до конца это — не роман, а относительно достоверные воспоминания, являющиеся немаловажным источником по истории Второй мировой войны, прежде всего на заключительном этапе военных действий в Европе.

И всё же некоторые фрагменты воспоминаний звучат как почти анекдоты. Трудно даже сказать, произошло ли соответствующее событие в действительности (речь в данном случае идёт только о мелких происшествиях) или Даллес придумал нечто для красного словца. Так, рассказывая о своей поездке из Берна в Париж в начале 1945 года для доклада шефу Управления стратегических служб Доновану, он вспомнил вроде бы, что поздно вечером в коридоре гостиницы, где остановился, к нему подошёл какой-то человек и спросил: «Как мне найти 110-й?» Эта цифра, как мы надеемся, помнит читатель, была позывным номером Даллеса в его секретной переписке с Вашингтоном периода войны. Он, по его словам, чуть было не ответил: «Это я». Но он одёрнул себя и промолчал. Оказалось, что заблудившийся в коридоре мужчина всего лишь искал гостиничную комнату под указанным номером566.

Сопоставление книги Даллеса с томом его донесений из Швейцарии, опубликованным через три десятилетия567, показывает, что если в воспоминаниях и были ошибки и неточности, то они касались только мелочей. Ни по одному серьёзному вопросу Даллес не допустил отступления от истины. Мемуарная книга Даллеса стала его последней крупной работой и, безусловно, наиболее ярким произведением.

Но после отставки Даллес писал не только книги. Под его редакцией был подготовлен сборник статей о «великих шпионах»568. Он был автором предисловий к нескольким книгам. В их числе была «Преждевременная автобиография» советского поэта Евгения Евтушенко, опубликованная впервые без санкции советских цензурных органов во Франции в начале 1963 года в журнале «Эспрессо», а затем вышедшая отдельным изданием. Откровенная работа молодого поэта, не носившая антисоветского характера, но весьма критически оценивавшая состояние общества в СССР, всевластие бюрократии, сохранившееся и во время хрущёвской «оттепели», вслед за появлением которой в СССР началась травля поэта, вызвала особый интерес Даллеса. Он предложил издательству «Харпере энд Роу», с которым сотрудничал, срочно перевести и издать книгу Евтушенко. Предложение было принято, и Аллен написал к книге предисловие569. В нём творчество Евтушенко оценивалось как своеобразная комбинация поэзии, публицистики, общественной активности и политики. Последнее было для автора предисловия особенно важным. Евтушенко выделялся Даллесом из череды молодых творцов второй половины 50-х — начала 60-х годов своей оппозиционностью единомыслию, характерному для советского режима. С точки зрения общественного положения самого поэта, который не собирался оставаться на Западе, а был твёрдо намерен возвратиться в СССР, предисловие Даллеса к его книге сыграло недобрую службу. Но Аллена личная судьба поэта беспокоила мало.

Евтушенко, которого заставили возвратиться в СССР из «заграничной командировки» ранее, чем он предполагал, вначале не знал об американском издании, но травля поэта началась сразу же после его прибытия в Москву. В неё включились и коллеги по творческому цеху, в частности редакция журнала «Юность», где Евтушенко часто публиковался, потребовавшая «объяснений». В «Комсомольской правде» появилась статья трёх малоизвестных авторов под характерным заголовком «Куда ведёт хлестаковщина», обвинявшая Евтушенко в «политическом юродстве»570, после чего, как обычно, пошли «письма трудящихся» по типу «я не читал, но осуждаю». Поэт, как мог, сопротивлялся, отвечая, что если он и совершил ошибки, то будет их исправлять творчеством, а не покаяниями.

Когда же появилось американское издание, да ещё и с предисловием бывшего директора ЦРУ, к травле добавилась плотная слежка агентов КГБ, доносивших о каждом движении поэта[21]. Председатель КГБ Владимир Семичастный в свою очередь доносил секретарям ЦК КПСС о «двуликом облике Евтушенко». Записку Семичастного доложили Хрущёву571.

Судя по тому, что никаких новых репрессивных мер против поэта принято не было, а травля прекратилась, Хрущёв распорядился оставить поэта в покое, тем более что резко антисталинское стихотворение Евтушенко «Наследники Сталина», опубликованное в центральной партийной газете 21 октября по команде самого Хрущёва, явно нравилось тогдашнему советскому лидеру[22].

Между тем американское издание с предисловием Даллеса способствовало если не всемирной славе, то, по крайней мере, тому, что творчеством Евтушенко заинтересовалась западная читающая публика. В том же 1963 году Евтушенко был представлен на Нобелевскую премию по литературе. Хотя премию он не получил, само выдвижение явилось значительным событием, свидетельствовавшим о том, что на Западе популярность поэта была высока572.

Кончина

Во второй половине 60-х годов Аллен Даллес стал быстро слабеть и стареть, ему стало трудно передвигаться. Он прекратил свои ранее многочисленные поездки, почти всё время проводил в доме на Лонг-Айленде, в основном общаясь с дочерями и внуками. Сохранялось, однако, сравнительно бодрое настроение. Порой Даллес брался за перо, намереваясь написать подробную мемуарную книгу. Несколько раз к нему приезжали историки, предлагая помощь в подготовке мемуаров. Сделать это так и не удалось. После нескольких попыток он отказался от замысла. «Я слишком стар, я так много забыл», — жаловался он своим близким573.

По предварительной договорённости 5—6 декабря 1964 года Даллес дал детальное интервью Томасу Брейдену, сотруднику Библиотеки Дж. Кеннеди, в котором бывший директор ЦРУ отвечал на многочисленные вопросы, отчасти связанные с характером работы ЦРУ во время президентства Кеннеди, но главным образом посвящённые подготовке и проведению неудачной операции против Кубы574.

Аллен говорил очень осторожно. Ничего существенно нового из его интервью узнать было невозможно, кроме того, что он был несколько удивлён, узнав, что Кеннеди решил оставить его на посту директора ЦРУ сразу после избрания президентом, ещё до инаугурации. В основном же Даллес выражал чувство гордости тем, что он служил девяти американским президентам, начиная с Вудро Вильсона и завершая Линдоном Джонсоном (упоминая последнего, он имел в виду работу в Комиссии Уоррена по расследованию убийства Кеннеди).

Что же касается операции против Кубы, то интервьюеру так и не удалось разговорить своего весьма пожилого, но сохранявшего острое чутьё собеседника, о чём ему следует рассказывать, а о чём — нет. Обо всех кубинских делах Даллес упоминал только то, что уже было хорошо известно американской публике. В то же время он давал понять, что о подготовке операции против Кастро информировал президента Кеннеди ежедневно, что все решения принимались на самом высоком уровне,