— Клэр, — мягко спросил он, пытливо заглядывая ей в глаза, — почему вы убили Джексона Уайлда? Момент настал.

— Джексон Уайлд был моим отцом.

Он был родом из бедного провинциального городка в штате Миссисипи. Единственной достопримечательностью городка была железная дорога. Здесь же размещалась и контора по ее эксплуатации. В большинстве своем местные мужчины были холостяками и жили в гостиницах.

Его мать скрашивала их вечерний досуг.

Будучи единственной проституткой в городе, она без работы не сидела. Маленький Джек был зачат неизвестно кем, да ей это было и неважно. Едва научившись ходить, он обшаривал комнату в поисках завалявшихся сигарет для матери. К восьми годам они с ней уже сражались за полупустые пачки, которые иногда забывали клиенты.

Он ходил в школу только лишь потому, что чиновник из социальной службы строго следил за этим и мог устроить матери нагоняй за плохое воспитание сына, а это тут же бы вылилось в соответствующее наказание и для Джека. В силу своего исключительного упрямства учился он плохо, хотя и был прирожденным лидером. Поскольку ему было совершенно наплевать на все и вся, поскольку в драках он никогда не хныкал и не скулил от боли и дерзко смотрел прямо в глаза противнику, одноклассники его и боялись, и в то же время восхищались им. Он же ловко этим пользовался, так что недостаточное прилежание и рвение к учебе успешно восполнялись его авторитетом негласного вожака.

В тринадцать лет он уже называл мать толстой вонючей шлюхой. Она не оставалась в долгу и однажды наняла одного из своих дружков выбить дурь из непочтительного сынка. На следующий день Джек очнулся у железнодорожных путей, где как раз стоял под парами товарняк. Прижимая руки к сломанным ребрам, он впрыгнул в поезд. Обратно домой Джек не вернулся и больше уже никогда не видел свою мать. Он надеялся, что она умерла и сгорела в аду.

В течение нескольких лет он бродяжничал по южным штатам, время от времени брался за любую работу, скапливая немного денег, которых было достаточно лишь для того, чтобы напиться, взять дешевую проститутку, подраться и опять тронуться в путь.

Однажды ночью товарный состав, в котором он путешествовал, остановился где-то в штате Арканзас. С виду казалось, что это был какой-то тихий провинциальный городишко — как раз то, что нужно молодому дерзкому парню. Но каково же было его разочарование, когда «городишко» оказался лишь огромным шатром, под которым собрались для богослужения члены религиозной секты. Следующий поезд ожидался не ранее утра, и, как назло, зарядил сильный ливень Джек рассудил, что шатер по крайней мере хоть какое-то укрытие, и вместе со всеми потянулся на службу.

Он презирал и это богослужение, и всех, кто с надеждой внимал проповеднику, призывавшему искать счастье и утешение на небесах, но не на земле. Какой обман, думал Джек.

Он резко изменил свое мнение, когда до него дошла тарелка для пожертвований, полная денег. Сделав вид, что тоже кладет туда бумажку, он на самом деле вытащил оттуда десятидолларовую купюру. Но теперь Джек смотрел на самодовольного проповедника, стоявшего на подиуме, с нескрываемым уважением.

Так дождливой ночью в штате Арканзас решилась судьба Джека Коллинза. На часть из украденных десяти долларов он купил Библию и окунулся в ее изучение. Он стал посещать мессы. Слушал и учился. Часами упражнялся, имитируя интонации и жесты проповедников. Когда же он почувствовал, что время пришло, он встал на углу в каком-то захолустном городишке Алабамы и прочитал свою первую проповедь. Его денежный сбор составил один доллар и тридцать семь центов.

Это было начало.

— Здравствуйте. Вы, наверное, меня не помните, — застенчиво произнесла Мэри Кэтрин, перехватив его прямо на углу пресвитерианской церкви. Он только что закончил читать проповедь и пересекал площадь своим стремительным шагом. Вот уже несколько дней наблюдая за ним, Мэри Кэтрин отметила, что он всегда как будто торопится, словно опаздывая куда-то.

Он улыбнулся девушке.

— Конечно же, я вас помню.

— На днях вы молились во спасение моей души.

— И вы после этого еще два раза приходили сюда. Уже без подруг.

Она действительно приходила, но старалась спрятаться за чьи-то спины, боясь, что он ее увидит И он, казалось, не замечал ее. Но, как выяснилось, напрасно она так думала.

Мэри Кэтрин зарделась от смущения.

— Не хочу беспокоить вас.

— Никакого беспокойства, сестра. Что тебя тревожит?

— Вы говорили, что всевышний нуждается в помощи и поддержке.

— Да. И что?

— Я принесла вот это — Она сунула ему в руку десятидолларовую бумажку.

Он какое-то мгновение стоял, уставившись на деньги, потом поднял на нее взгляд и взволнованно произнес — Господь да благословит тебя, сестра.

— Это поможет?

— Даже больше, чем ты думаешь — Он прокашлялся. — Слушай, я голоден, как зверь. Хочешь гамбургер?

Раньше Мэри Кэтрин назначала свидания по телефону, получив родительское разрешение. Сейчас она испытала восхитительное удовольствие от того, что ее пригласили втайне от всех, даже от Элис и Лисбет.

— Было бы здорово. Ухмыльнувшись, он взял ее за руку.

— Если мы собираемся стать друзьями, мне надо знать, как тебя зовут.

С началом летних каникул Мэри Кэтрин стало гораздо проще убегать из дома, чтобы встретиться с Джеком Коллинзом, который по-прежнему каждый день выступал с проповедями на улицах Французского квартала. Они ужинали в дешевых забегаловках, и чаще всего расплачивалась Мэри Кэтрин. Ее это совершенно не волновало. Джек был самым удивительным человеком, которого она когда-либо встречала. И, естественно, люди тянулись к нему — от убогих проституток до самых хитрых и ловких мошенников, «работавших» на улицах квартала. Джек забавлял ее анекдотами, рассказами о своих приключениях за семь лет странствий, когда он, бродя по городам, проповедовал божью любовь и милость к падшим и грешникам.

— Очень нужен кто-нибудь, кто умеет петь, — однажды вечером сказал он ей. — У тебя есть музыкальные способности, Мэри Кэтрин?

— Нет, боюсь, что нет, — с грустью ответила она.

Как было бы великолепно присоединиться к Джеку и путешествовать вместе! Его проповеди были совсем не похожи на привычные молитвы. И хотя в проповедях Джека была заложена та же идея искупления Христом людских грехов, Мэри Кэтрин сомневалась, что ее родители одобрительно отнесутся к его вульгарным манерам и фанатизму, с которым он проповедовал. Поэтому их свидания оставались в глубокой тайне, которую она поверяла лишь своему дневнику.

Летняя жара все усиливалась, и все более теплой становилась их дружба. Однажды вечером Джек предложил накупить китайской пищи и отправиться ужинать к нему домой. Мэри Кэтрин мучительно переживала это приглашение. Пойти одной в дом к молодому человеку означало крайнюю распущенность. Но, увидев, как болезненно Джек реагирует на ее колебания, она согласилась.