Индикатор показывал, что до пентхауза оставалось еще три этажа, когда Гелаи с Нгонгом вопросительно переглянулись.

— В чем дело? — спросила Вои.

— Мы не чувствуем ни Омайна, ни Лоди, — ответила Гелаи.

Алкад попыталась датавизировать Лоди — безуспешно. Она остановила лифт.

— Там есть кто-нибудь?

— Нет, — ответила Гелаи.

— Точно?

— Да.

Из всех способностей одержимых Алкад больше всего интересовало это внечувственное восприятие. Она только теперь задумалась о механизме одержания. Само это явление означало, что здание квантовой космологии придется перестраивать от фундамента. Покуда ее успехи в теории одержания были близки к нулю.

— Я ему говорила, чтобы он никуда не смотался! — возмущенно бросила Вои.

— Если его нейросеть не отвечает, значит, дело серьезнее, чем если бы он просто забрел куда-то, — заметила Алкад.

Вои недоверчиво нахмурилась.

Алкад снова запустила лифт.

Когда двери кабины отворились в вестибюле пентхауза, первыми наружу выскочили Гелаи и Нгонг. По одежде их стекали струйки статических разрядов, готовых в любой миг сорваться огнем.

— Мать Мария… — прошептал Эриба. Двойные двери в пентхауз были выбиты.

Гелаи знаком велела остальным подождать и осторожно шагнула в гостиную. До Алкад донеслось ее сдавленное всхлипывание.

Тело, которое одерживал Омайн, лежало на диване, покрытое глубокими ожогами. Сквозь разбитое окно в комнату ветер задувал снег.

Нгонг торопливо осмотрел остальные помещения.

— Тела нет, — сообщил он. — Он не здесь.

— Мать Мария, ну что теперь? — воскликнула Алкад. — Гелаи, ты можешь сообразить, кто это сделал?

— Нет. Если не считать очевидного — это были одержимые.

— Они знают о нас, — проговорила Вои. — А теперь, когда Лоди одержан, они знают о нас даже слишком много. Мы должны немедленно скрыться.

— Да, пожалуй, — неохотно согласилась Алкад. — Лучше сразу отправиться в космопорт и попытаться попасть на борт звездолета.

— А они не узнают, что мы так поступим?

— А что нам остается? На этой планете мы помощи не найдем.

Один из разбросанных по столу процессоров вдруг пискнул. Проектор на нем ожил и замерцал.

Алкад глянула прямо на него: в глаза человека в народной казацкой одежде.

— Доктор Мзу, вы меня слышите? — спросил он.

— Да. Кто вы?

— Моя фамилия Баранович, хотя это не имеет значения. Гораздо важнее, что я согласился работать на Организацию мистера Капоне.

— О, черт! — простонал Эриба.

Баранович с улыбкой поднял круглое зеркальце, и Алкад увидала в нем отражение перепуганного Лоди.

— Итак, — промолвил Баранович. — Как вы видите, мы не причинили зла вашему товарищу. Этот датавиз идет через него. Будь он одержан, он не смог бы пользоваться сетью. Верно? Скажи что-нибудь, Лоди.

— Вои? Доктор Мзу? Простите, я не смог… слушайте, их всего семеро, Омайн пытался…

Что-то за его спиной громко зашипело, и изображение задрожало. Лоди моргнул и умолк.

— Смелый мальчик. — Баранович хлопнул Лоди по плечу. — В Организации есть место таким честным людям. Мне было бы грустно видеть в его теле другого.

— Возможно, вам придется, — предупредила Алкад. — Я не могу обменять устройство на жизнь одного человека, даже очень близкого. Чтобы добраться сюда, приходилось идти и на большие жертвы. Я бы предала тех, кто эти жертвы приносил, а этого я не могу себе позволить. Прости меня, Лоди.

— Дражайший мой доктор, — промурлыкал Баранович. — Я не предлагал вам поменять Лоди на Алхимика. Я всего лишь использую его как удобный инструмент, чтобы вести с вами переговоры и, возможно, продемонстрировать наши добрые намерения.

— Я не обязана с вами договариваться.

— Простите, доктор, но боюсь, вам придется это сделать. Вам не выбраться с планеты, если вас только не вывезет Организация. В конце концов вы же не собираетесь брать космопорт штурмом?

— Я не собираюсь обсуждать свои планы с вами.

— Браво, доктор. Стойкость до конца. Уважаю. Но поймите, прошу вас, — обстоятельства, в которых вы находитесь, серьезно переменились с тех пор, как вы начали свою миссию возмездия. Месть омутанцам более не актуальна. Что в ней толку? Еще пара месяцев — и Омута в ее нынешнем виде перестанет существовать. Что бы вы ни собирались сотворить с ней, пришествия одержимых вам не переплюнуть. Так, доктор?

— Так.

— Так что вам следует подумать и о себе, и о том, что станется с вами лично. Организация может предложить вам достойное будущее. Вы знаете, что среди нас остаются неодержанными многие миллионы людей, занимающих важные посты. Вы можете стать одной из них, доктор. Я имею полномочия предложить вам место в Организации.

— В обмен на Алхимика.

Баранович развел руками.

— Таково условие. Мы вывезем вас — и ваших друзей, если хотите, — с планеты, прежде чем на орбите развернется настоящее сражение. Никто другой на это не способен. Или вы остаетесь и подвергаетесь одержанию, чтобы провести остаток вечности в унизительном физическом и духовном рабстве, или отправляетесь с нами, чтобы по возможности плодотворно прожить остаток своей жизни.

— По возможности разрушительно, вы хотели сказать.

— Сомневаюсь, что Алхимика придется применять часто, если слухи о его возможностях не преувеличены. Так?

— Второй демонстрации не потребуется, — помедлив, согласилась Алкад.

— Алкад! — воскликнула Вои. Баранович просиял.

— Превосходно, доктор. Вижу, вы готовы согласиться с очевидным. Ваше будущее — с нами.

— Вам следует знать кое о чем, — предупредила Алкад. — Код активации хранится в моей нейросети. Если меня убьют и мою душу переместят в другое тело, чтобы сделать посговорчивее, я не смогу его вспомнить. Если меня одержат, одержатель не сумеет получить к нему доступ. И, Баранович, копий кода не существует.

— Вы осторожная женщина.

— Если я отправлюсь с вами, мои спутники должны быть доставлены на любую выбранную ими планету.

— Нет! — воскликнула Вои.

— Успокой ее, — приказала Алкад Гелаи, отвернувшись от проектора.

Вои беспомощно дернулась, когда одержимая заломила ей руки за спину. Губы девушки заросли плотной пленкой.

— Таковы мои условия, — сказала Алкад Барановичу. — Большую часть жизни я потратила, преследуя свою цель. Если вы не согласитесь на эти условия, я без колебаний пойду против вашей воли последним доступным мне способом. Силы воли мне хватит — это единственное оставшееся мне оружие. Вы довели меня до этой точки и не сомневайтесь — я сделаю это.