class="p1">— В задних вагонах после нашего никто ничего не знает. Хорошо ещё, что ресторан в девятом, — тихо нашептала она, поправляя белую блузку со значком «ЖД КАЗ ССР». — Из ограбленных сюда идти все боятся. А на дальней двери, на выходе в тамбур из вагона, который грабят, торчит второй бандит с пистолетом. Никто из пострадавших туда и не подойдёт даже на три метра. Пристрелит, гад!

— Вы мне газетку какую-нибудь дайте, — улыбнулся Шура. — Я пока почитаю. Когда ещё он появится, неизвестно.

Раскрыл газету и как будто спрятался за ней. Минут через двадцать дверь купе раздвинулась и в проёме появился мужик лет сорока в кепке, с золотой фиксой во рту и раскрытым портфелем в левой руке. Правую он держал возле груди и дуло пистолета направлял то влево, то вправо, на нижние и верхние полки.

— Лопатники, по-вашему кошельки с бабками, все осторожно бросили вот сюда, в эту «берданку», по- вашему — в сумку. Вместо повтора просьбы делаю дырку на лбу, — спокойно и негромко сказал мужик.

Все пятеро пассажиров, включая Маловича, переглянулись, но пистолет выглядел очень внушительно и потому кошельки кинули в сумку все. Один Шура очень медленно отложил газету, вынул из кармана и не спеша бросил в портфель наручники. Бандит обалдел от увиденных «браслетов» всего-то на пару секунд. Но их майору хватило, чтобы правой рукой схватить левое запястье с портфелем, висящим на пальцах, и резко рвануть его в левую от себя сторону. Мужика развернуло спиной к Маловичу и левой Шура дернул его на себя.

Бандит упал спиной между его коленями и он легко вывернул правой пистолет из кулака бандита, после чего рукояткой приложился к его затылку, вышел из купе и побежал ко второму грабителю, стреляя на ходу в металлические таблички над его головой. Бежать надо было метров пять. Бандит от неожиданных громких ударов пуль над головой не сообразил отстреливаться, а подсознательно присел и нагнул голову. Шура, как обычно — кулаком сверху врезал ему по шее и уронил грабителя на пол. Заломил руки, накинул наручники. Потом побежал в купе, достал браслеты из сумки и ту же процедуру проделал с «отключенным» сборщиком денег. Выволок его в коридор и тоже уложил лицом вниз.

— Вас как зовут? — спросил он подбежавшую проводницу.

— Неля, — на лице девушки не образовалось и тени испуга. Всё быстро вышло и незаметно.

— Вы мне, Неля, сюда сейчас начальника поезда вызовите. Быстренько.

Она убежала к внутреннему телефону, который имелся во всех вагонах. Через пять минут пришел крупный мужчина в кителе и форменной фуражке

светло-коричневого цвета с чёрным околышем и зелёными кантами.

— Свяжитесь с горотделом УВД Джетыгары. Пусть пришлют машину «автозак» к перрону и двух сопровождающих с оружием. Повезём этих наглецов в наше УВД. В Кустанай. Это первое, — Шура загнул палец. — Второе — пусть какой- нибудь сержант из Джетыгары доедет с нами в машине обратно до станции Тобол и там меня сменит. Я возле вокзала мотоцикл оставил. Будет с автоматчиками сопровождать задержанных. А я поеду впереди милицейской «буханки», чтобы шофёр не заблудился.

И третье. От первого вагона до половины шестого пройдите лично с этим портфелем и пусть все заберут свои кошельки. Я их не забираю как вещественные доказательства потому, что их не пришлось искать. Кошельки не покидали портфеля, а моей задачей была не поиск денег, а задержание конкретных вооруженных грабителей. Но когда будете возвращать кошельки пассажирам, то не давайте им совать в портфель руку и выбирать кошелёк. Спрашивайте сначала — какой именно был кошелёк, Цвет, форма, материал, особенности внешнего вида, сколько в нем лежало денег и что было кроме денег. Ну, фотография или ещё что- нибудь. Потом сами его находите, проверяете и отдаёте.

А пострадавший на вашей бумаге вашей ручкой пишет, что кошелёк после ограбления и задержания грабителей был возвращён милицией в прежнем виде и с той же суммой денег. И роспись владельца кошелька. Пострадавшие тоже являются свидетелями. Грабили сначала одного, а другие это видели. Ну, и так далее. Нам будет достаточно свидетельских показаний пассажиров и ваших сотрудников. Работы для вас много, но и грабят ваших пассажиров не каждый день, да ещё и с оружием. И потом — помогать милиции это обязательное дело для каждого честного человека. Вы не будете возражать? Да, от вас с проводницами всех ограбленных вагонов прямо сейчас нужна объяснительная о том, что такого то числа в таком-то поезде произошло вооруженное ограбление пассажиров и что майором Маловичем из Кустанайского уголовного розыска грабители обезврежены, и деньги возвращены пострадавшим. Распишитесь все и поставьте печать поезда. И абсолютно все бумаги передаёте мне. Есть у вас печать?

— А как же! — взял под козырёк начальник поезда. — Всё сделаем до станции. Ещё полчаса ехать. Бумага белая как снег свежий. Сейчас всё напишем, распишемся с пассажирами и всем коллективом, тогда документы принесём в папке с тесёмками. Майор Малович, правильно? Разрешите выполнять?!

— Ещё как разрешаю! — тоже торжественно сказал Шура и пошел посмотреть внимательно на задержанных. Шляпу бы ему с загнутыми полями и напоминал бы Шура лихого ковбоя. Два пистолета за поясом, мощное тело под тонкой рубахой и готовое к любой опасности выражение на красивом обветренном лице.

— А! Надо же! Саврас! — узнал он бандита, который еще пять минут назад стоял возле тамбура с пистолетом. — Ты же, ваши бакланят, в Магнитогорск свалил и там медвежатником светишься на хазах блатных. А ты, блин, щипач Кустанайский по-прежнему. Только с волыной вместо ловких пальчиков. Обмельчал ты, Саврас. Медвежатник — бомбила сейфов — это высшая каста. А ты «маслятами» фраеров на дорогах пугаешь. Во, мля! Но катит вам обоим за разбой с оружием и грабеж при отягчающих обстоятельствах статья 76, часть первая, части вторая и третья отдельно. По червонцу на рыло вам, жиганы храбрые. Организованная группа, блин! Отягчающая вину. Вкапались вы, орлы, по самое «не хочу».

— Я думал ты уже полковник, начальник, — промычал Саврас. — Сидишь в кабинете. Рядом в горшке пальма из нейлона. Ковер под ногами, коньяк в шкафчике. А ты всё носишься, силы тратишь. Житья от тебя нам, босякам, нет, мля!

Шура наступил ему на спину правой туфлей и слегка придавил.

— Ты, поганец, детский дом ограбил и Володя Марецкий, лейтенант молодой, не смог следствию обосновать тяжесть и мерзость преступления. И дали тебе всего три года, козлу. Жаль, что не мне твоё