всяких церковных служб особенно у католиков и прочих ответвлений христианской церкви… Так что один там священник или нет, могу только предполагать. Хотя, какая мне в общем-то разница. Один пистолет за поясом, а ещё два в карманах куртки. ППК модель не большая, удобная для скрытого ношения. Не «Дерринджер», конечно, но и боезапас побольше, чем у маленького его собрата.

Второй раз в этом городке вижу массивные деревянные двери. Эти даже покрепче будут, чем в банке. Резные, с крестами… Красиво, чёрт возьми…

Грёбанные лицемеры! Прикрываясь религией, прячут свои грехи и пороги за нарисованными символами и красивыми высокопарными словами. А ещё у них можно покаяться и исповедаться, после чего пастор-извращенец передаст им маляву от бога, что все их грехи прощены. Иди, сука, грешник, хреначь свои грехи дальше. Убивай, грабь и насилуй! А добрый бог всё простит. Не удивляйся только, если священник после воскресной молитвы изнасилует твоего ребёнка, отпустив самому себе все грехи…

Накрутив себя таким образом, я решительно распахнул тяжёлую дверь и шагнул внутрь…

* * *

Да… Это не Собор Парижской Богоматери… Боюсь, что даже какой-нибудь костёл в польской глубинке может дать фору убранству этой церковной лавки. Хотя всё как положено. Лавочки для верующих ровными рядами… Католики же не могут стоя слушать органную музыку и пение хора мальчиков. Натура не позволяет…

Тишина… Тусклый свет, распятие Христа на дальней стене. Стол с подсвечниками, трибуна, видимо для священника… Всё, как надо… А где же главный? Кто тут заправляет всем этим хозяйством?

Хотя я старался передвигаться тихо, но мне казалось, что мои шаги гулко раздаются по всему помещению… И куда спрятался пастор? Или как тут его называют прихожане?

Я шёл прямо по главному проходу в сторону распятия. Осенить себя крестным знамением я даже и не подумал. Во-первых: Я из православной страны, и хрен его божью маму знает, можно ли тут креститься с права налево, а не слева направо. Ну а во-вторых: Когда я был пионером, нам говорили, что бога нет. Да и я, когда умер, не встречался там ни с богом, ни с его наместниками ангелами-архангелами. Так что по моему мнению — все эти ритуалы, придуманные когда-то людьми, не несут под собой никакой разумной смысловой нагрузки. А если я когда-нибудь встречусь с тем, что принято называть божеством, то у меня есть к нему парочка вопросов на разные темы.

* * *

Знакомая толстая рожа прохиндея-священника появилась из какой-то боковой комнаты справа от распятия. Он посмотрел на меня неузнавающим взглядом и поинтересовался:

— А вы кто такой?

— Святой отец! — обратился я к нему, но он меня перебил.

— Ко мне надо обращаться «преподобный отец»

«Да мне пофиг» — буркнул я про себя, а вслух сказал:

— Преподобный отец Джозеф! Мне к Вам посоветовал обратиться один человек. На месте сгоревшего дома, я кое-что нашёл. Не могли бы Вы на это взглянуть.

После этих моих слов на жирном лице католического священника буквально за мгновение сменилось несколько масок. Интерес, испуг, узнавание, слащавая доброжелательность…

— Что ты там нашёл, сын мой?

«Я ни хрена не твой сын, тварь жирная»…

— Вот посмотрите! — я приблизился к нему поближе, так сказать «на расстояние удара» и протянул руку с кожаным мешочком.

— Что это?

— Это я нашёл на том участке, который Вы хотели забрать у вдовы Смит…

— Я хотел помочь ей… — невинно проговорил Джозеф.

— Ну, я не спорю.

Он взял у меня из рук мешочек и потянул завязки… На ладонь ему высыпалось несколько смятых комочков золота.

— Что это? — снова подал голос католический лицемер.

— А это золотые зубы, которые немецкие изверги выдёргивали у бедных евреев, перед тем, как сжечь их в крематории. Кстати, католическая церковь и даже сам Папа Римский благосклонно относились к этому делу.

— Вы не правы, Ватикан был нейтрален в годы Второй мировой войны…

— Да мне по фиг! — сказал я по-русски и воткнул в тушку священника любимый нож Лолиты.

Я помню, как она метко его метала в наших недругов. Надеюсь, что и я не промахнулся, целясь в греховное и продажное сердце этого гада. А священник выпучил глаза и беззвучно открывал рот, как выброшенная не берег рыба. Он упал передо мною на колени и протянул руку в мою сторону… Я выдернул нож из его тела, и снова нанёс удар. На этот раз я бил в шею. Фонтанчик крови подтвердил, что я и тут не промазал. Тело в агонии билось на полу, а я ещё не остудил свою жажду мести… Перед глазами у меня почему-то стояла Лолита. Смешная девчонка, не слишком красивая по европейским канонам моды, но очень милая и симпатичная. Я вдруг подумал, что ей было бы приятно, если бы я сделал с её убийцей то, что она сотворила с бандитами в парке Гарварда.

Никогда раньше мне не приходилась делать самому «Колумбийский галстук», и когда