После этого он снова отключился. Я посветил фонариком, чтобы получше рассмотреть его рану. Кровь уже не текла как будто… Лишь тоненькая струйка стекала из уголка губ.

Я рванул к полицейской машине. Подсветив себе фонариком, я быстро обнаружил всё необходимое. Нажал на тангенту.

— Внимание. Меня кто-нибудь слышит?

Рация зашумела помехами, но через несколько секунд откликнулась. Усталый мужской голос произнёс строго:

— Кто говорит?

— Сэр! Офицер ранен. Фил Мёрфи. Он без сознание. Пулевое ранение в грудь. Я не медик, но похоже, что задето лёгкое…

— Кто Вы?

— Меня зовут… — я вдруг понял, что этот коп не отстанет, пока я не назову себя. — Меня зовут Айвен, я случайно проезжал мимо и увидел, как стреляют в полицейского…

— Кто стрелял? Он убежал?

— Нет, сэр. Я решил, что мой долг помочь и обезвредил преступника. Я кажется его убил. Сэр! Это не важно. Главное, что полицейскому нужна помощь медиков и срочно. Он истекает кровью.

— Где вы находитесь?

— Шоссе двадцать четыре. Около поворота на Майами.

— Принял. Оставайтесь там до приезда полиции!

— Хорошо…

«Хрен я тут останусь, дядя. Делать мне больше нечего. Как дожидаться полицейских с полной машиной оружия и кучей долларов в придачу.»

* * *

Я быстро сбегал к своей машине и нашёл бинты и прочую медицинскую хрень. Фил по-прежнему лежал без сознания. Я повернул его на бок и увидел, что на спине у него есть выходное отверстие от пули. Как мог соорудил из бинтов тампон и постарался прикрыть рану. Снова положил его на спину. От всех этих манипуляций он снова пришёл в себя.

— Держись, Фил! Я уже вызвал подмогу. Кавалерия уже в пути.

Я соорудил ещё один тампон.

— Вот. Держи! Прижимай к ране. И старайся продержаться до прибытия медиков. У тебя есть шанс выжить. Верь в себя и всё получится.

— Как тебя зовут?

«Блин горелый. Полицейский, даже умирая остаётся полицейским до мозга костей.»

— Меня зовут Айвен. Но сейчас, Фил, я должен тебя покинуть.

— Почему?…

— Я не самый хороший человек, Фил. И мне совсем неохота встречаться с твоими коллегами. Пока они разберутся и выяснят, что я всего лишь хотел помочь тебе, мне достанется столько тумаков, что я боюсь не донесу их до дома.

— Бывает… — глубокомысленно проговорил Мёрфи. — Тогда тебе следует поторопиться, парень. Ехать сюда они совсем не долго будут…

— Держись, Фил! Я помолюсь за тебя!

— Удачи тебе, Айвен! И… Спасибо тебе!

— Не за что. Считай, что я просто выполнял свой гражданский долг…

* * *

Не дожидаясь пока к месту совершения преступления прибудут доблестные служители закона и всякие там медики, я развернул свой Вагонер, и поехал в направлении противоположном изначальному. А потом и свернул на второстепенную дорогу. Я уже посмотрел по карте. Тут много всяких мелких дорог. И я уже прикинул, куда двину дальше.

Надеюсь, что этот молодой коп выживет…

22 августа. 1974 год.

США. Штат Южная Дакота.

Наконец-то я выспался. Остановился я у мотеля не доезжая до города Гурон. Прекрасно помню, что это было когда-то название индейского племени. Гуроны то ли воевали на стороне бледнолицых, то ли наоборот против. Но я про них кажется читал у Фенимора Купера. А совсем недавно я проехал поселение с названием Ирокез. Ну а то, что я еду по штату именующему себя Южная Дакота, говорит лишь о том, что именно здесь и есть самые что ни на есть индейские места.

В детстве, после просмотра в кинотеатре фильма с самым настоящим индейцем из всех существующих индейцев на свете югославом Гойко Митичем, мы все как один были индейцами.

Кусты и деревья безжалостно изводились на производство луков и стрел. Перья доставали где только могли. Доставалось и воронам и голубям от наших стрел, хотя они не имели даже острых железных наконечников. Это было не очень-то по-пионерски, но так было надо. «Индейская община» была в опасности, и срочно надо было вооружаться. Деревянные винчестеры мы себе, конечно же, тоже сделали, но они не стреляли. А из лука, даже из такого, можно было неплохо так запустить стрелу в небо.

Никто не хотел быть бледнолицым. Хотя