— Зато у меня есть зубы. — С этими словами Синтара широко раскрыла пасть.

Напротив них медленно поднял голову Меркор. После чистки его золотая чешуя сверкала на солнце. По сторонам шеи, там, где раньше, в змеином облике, у него были ложные глаза, теперь едва виднелись отметины. Меркор был мельче их обоих, но, подняв голову, он словно излучал силу.

— Никаких драк, — спокойно сказал Меркор, как будто имел право указывать им. — Не сегодня. Ведь мы вот-вот оставим это место и начнем путь обратно к нашим истокам. К тому, чем мы должны быть.

— О чем ты? — спросила она.

Втайне она была довольна окриком. Ей не хотелось драться — сейчас, когда вокруг столько еды. Меркор поймал ее взгляд. Его неподвижные глаза сверкали черным, как два обсидиановых осколка в оправе глазниц. Синтара не смогла ничего прочесть в этом взгляде.

— Я о том, что сегодня мы отправляемся в путь, возвращаемся в Кельсингру. Покопайся в памяти, и ты, быть может, поймешь.

— Кельсингра, — передразнил его Кало.

Синтара полагала, что он тоже рад вмешательству Меркора, который удержал их от сражения. Но Кало не мог смириться и обратил свое раздражение против золотого.

— Кельсингра, — повторил Меркор и склонил голову, выискивая, не осталось ли где кусочка еды.

Люди принесли больше, чем обычно. То ли это был прощальный подарок, то ли они избавлялись от излишков. Но драконы быстро все съели, и Синтара видела, что не она одна осталась голодной. Хотелось бы вспомнить, каково это — быть сытой, ведь в нынешней жизни она никогда не наедалась досыта.

— Кельсингра, — вдруг поддержала Меркора Верас.

Другие драконы подняли головы.

— Кельсингра! — протрубила Фенте и подпрыгнула.

Ее передние лапы оторвались от земли, она расправила крылья и забила ими. Бесполезно. Драконица сложила крылья, словно застыдившись.

— Кельсингра, — хором повторили оранжевые, как будто слово доставляло им радость.

Меркор поднял голову, оглядел их и задумчиво сказал:

— Время покинуть это место. Ибо слишком долго нас удерживали здесь — в загоне, как скот. Мы спали там, где они нам указали, ели то, что они нам давали, и мы решили, что обречены жить во мраке. Драконы так не живут, и я так не умру. Если я должен умереть, я умру как дракон. В дорогу!

Он повернулся и направился к речному мелководью. Некоторое время драконы смотрели ему вслед. Потом последовали за ним.

Синтара обнаружила, что тоже идет.

Хвост серебряного, похоже, пострадал от удара драконьего когтя — уж больно рваными были края у раны. Тимара гадала, намеренно ли повредили серебряного или случайно, в ежедневной битве за еду. И давно ли это случилось? Рана длиной с предплечье Тимары была у самого основания хвоста. Судя по ее краям, она уже почти зажила, но ее снова растревожили. Выглядела она скверно, пахла еще хуже. Около нее жужжали мухи, крупные и мелкие.

Элис и Седрик стояли рядом с Тимарой, как робкие детишки, и чего-то ждали от нее. Серебряный не проявлял к ним никакого интереса. Он занял место в дальнем конце дуги, образованной драконами вокруг мяса, утаскивал то, до чего мог дотянуться, и отступал на полшага, чтобы спокойно съесть. Неплохо было бы дать ему что-нибудь крупное — пускай бы ел и стоял спокойно с занятой пастью. Серебряный ухватил крупную птицу, подбросил, поймал и заглотил. Пора действовать — когда еда кончится, его нечем будет отвлечь.

Седрик принес свою сумку с бинтами и мазями. Тимара притащила ведро с чистой водой и тряпку. Она ощущала себя гонцом, который забыл слова послания, а те, кому они предназначались, стоят и ждут. Тимара отвернулась и стала думать, что бы сделала, будь она одна, как того хотела.

Нет, призналась она себе. Ей бы хотелось, чтобы с ней был Татс или хотя бы Сильве и Рапскаль. Какая она дура — вызвалась заботиться об этом несчастном серебряном. Небозевницы было более чем достаточно. Она не в состоянии заниматься еще и этим тупицей.

Тимара постаралась выбросить из головы такие мысли и яростно отринула все сомнения — ведь здесь стояли эти двое из Удачного. Она легонько коснулась грязной шкуры дракона, подальше от раны.

— Эй, привет, — сказала девушка.

Серебряный слегка дернулся от прикосновения, но не ответил. Тимара удержалась и не оглянулась на своих спутников. Ей не нужны ни их одобрение, ни руководство. Она плотнее прижала руку к шкуре дракона. Тот не отпрянул.

— Послушай, дракон, я хочу помочь тебе. Скоро мы все пойдем вверх по реке искать место получше. Но сначала я должна осмотреть рану у тебя на хвосте. Иначе ее разъест речная вода. Ты мне позволишь?

Дракон повернул голову и посмотрел на нее. Из пасти свисала половина тушки. Определить, что это было за животное, Тимара не могла, но пахло оно ужасно, и ей казалось, что дракону лучше этого не есть. Однако дракон вскинул голову, раскрыл пасть и проглотил мясо. Тимару затошнило. Она напомнила себе, что многие звери едят падаль. Не стоит так переживать.

Существо снова посмотрело на нее. Глаза у него были голубые, как небо или барвинок, и в них медленно вращались вихри цвета. Дракон вопросительно рыкнул, но смысла в этом Тимара не уловила. Она попыталась отыскать в его взгляде искру разума, что-нибудь кроме простого осознания ее присутствия.

— Серебряный дракон, ты позволишь мне помочь тебе с этой раной? — снова спросила она.

Дракон наклонил голову и потер морду о переднюю лапу, чтобы убрать полоску внутренностей, свисавшую из пасти. Потом поковырял когтем в носу, чихнул, и с упавшим сердцем Тимара увидела, что его ноздри и уши полны паразитов. И их надо будет удалить. Но сначала хвост, сурово напомнила она себе. Дракон открыл пасть, показав длинный ряд сверкающих острых зубов. Он казался таким спокойным, даже беспечным, но если она причинит ему боль и разозлит, то может погибнуть от этих зубов.

— Я начинаю, — сказала она дракону и спутникам. Потом заставила себя повернуться к удачнинцам и добавить: — Готовьтесь. Он мне не ответил. Не похоже, что он умнее животного. Так что неизвестно, что он выкинет, когда я буду осматривать его хвост. Может, попытается напасть на меня. Или на нас всех.

Седрик приуныл, но Элис решительно оскалилась.

— Мы должны для него что-нибудь сделать, — заявила она.

Тимара обмакнула тряпку в воду и провела ею над раной. Вода с тряпки потекла в рану и полилась по хвосту грязным потоком. Из раны вымыло несколько личинок, насекомые взлетели жужжащим облачком и попытались тут же сесть обратно. Вода всего лишь смыла грязь с поверхности, но дракон не обернулся и не зашипел. Тимара собралась с духом и осторожно прижала тряпку к ране. Дракон дернул шкурой в этом месте. Девушка смыла слой грязи и насекомых, обнажив рану. Потом прополоскала тряпку в ведре, отжала и уже более решительно приложила обратно. Потрескавшаяся корка лопнула, и из раны потекла зловонная жидкость.