И еще минут пятнадцать мы с Олегом болтали в подобном ключе, парнишка хороший, но чувствуется в нем комплекс вины за плен, миллионы тогда попадали в плен, не Олег первый, не он последний. Но совестливый, значит, парнишка, будет из него толк. Причем мы болтаем и прогуливаемся по малиннику, и такая из нас живописная парочка получается: Кудашкин в замасленном танковом комбезе и в кожаном шлемофоне, на груди МП-38; я в кожаной куртке, затянутый ремнями крест-накрест, на пузе у меня ППШ, на боку ТТ, а на бедре болтается «Маузер-комиссар». На голове у меня настоящая кубанка и звездочка на ней от пилотки, Ильиных подогнал (не звездочку, а кубанку). Кожаная куртка – реглан летчика, это растрофей, гитлеровцы захватили в июне склады авиадивизии, а мы отбили, вот мне и кожанка (реглан).

Вот и колонна подъехала, и мы (даже я) взяли в руки шанцевый инструмент и стали вгрызаться в землю-матушку. Чем глубже в земле солдат, тем дольше проживет.

Донесение командира Особой Украинской группы ДОН-16 НКВД СССР лейтенанта НКВД Тараса Онищука.

(Запись на русском – старший сержант В. Сушко)

Особая Украинская группа ДОН-16 НКВД СССР, согласно приказу командования, проводит диверсионные действия против немецко-фашистских захватчиков, в окрестностях города Хлопечно, деревень Никольцы, Шалевичи, Криуши.

6 августа ОУГ соединилась со вторым и третьим взводами, и, получив информацию о формировании батальона из полициантов, решили идти в Червону Браму. Разведка показала, что гитлеровцы ведут обучение полициантов на лесопилке в шести километрах от Червоны Брамы, и я приказал выйти на исходные позиции всем пяти взводам и минометной батарее ОУГ.

В 11 часов утра 7 августа все бойцы уже были на исходных позициях, на лесопилке оказалось до взвода гитлеровцев и около трехсот полициантов. Для нападения на фашистов и их наймитов были развернуты два батальонных и три ротных миномета, четыре пулемета МГ, два пулемета «Максим» и четыре пулемета Дегтярева (3 ДП и 1 ДТ).

Основным направлением атаки был штаб учебного центра и взвод гитлеровцев, первыми начали минометчики – тридцать мин батальонного калибра (советского и немецкого образцов), а также 65 мин ротного калибра полетели на штаб, на гитлеровцев и полициантов. Сразу же начали обстрел противника из стрелкового оружия, под прикрытием пулеметов на штаб пошел в атаку первый взвод ОУГ, на гитлеровцев в атаку пошел второй взвод ОУГ, и на полициантов пошли в атаку третий и четвертый взводы ОУГ, пятый взвод остался прикрывать.

Штаб новоформируемого фашистами батальона (состоящий из белорусских и украинских буржуазных националистов) был уничтожен поголовно, из немецкого взвода бежали трое, из полициантов разбежолись около ста человек. В плен взяты: командир батальона белорусский буржузный националист Олесь Стадзинский и четверо из штаба батальона, четыре немца и шестьдесят семь полициантов.

Потери ОУГ: убито – восемнадцать человек, ранено (легко) – восемь человек, ранено тяжело – шесть человек.

Оружие противника собрано и захоронено в окрестностях лесопилки, ОУГ выдвигается в район Хлопечно.

7 августа 1941 года.

Начиналось все ну очень хорошо, но потом пошло наперекосяк, нам не удалось повторить подвиг Колобанова. И проблема оказалась в том, что на этот раз нам попался опытный и умелый враг, видимо, лохи в Вермахте перевелись (игра слов: перевелись в смысле кончились или перевелись, в смысле, перевелись на другой участок фронта).

Стоим (местами лежим) и ждем противника, так сказать, желаем предвосхитить деяние Зиновия Колобанова, но, как я сказал выше, немцы попались битые. Перед колонной шла разведка, причем разведка попалась дотошная, они нам подвиг «а-ля Колобанов» и обломили. Хорошо, мы пехоту, так сказать, взяли с собой. Фашистские разведчики нарвались на зарытые в кустах танки, потому как проверяли все подозрительное, а кустарник в сотнях метров от дороги, это есть подозрительно и ахтунг алярм нафиг. Так как маскировка была у нас не слабой, гитлеровцы наткнулись на танки в последний момент, ну и пехоту нашу увидели. Как ни проворны были наши пехотинцы, но штуки три из разведвзвода немцев уйти смогли.

Могли ли мы пропустить фашистско-польские танки по другой дороге, то есть упустить врага? Нет, ибо это вопрос жизни и смерти, увеличение количества танков и пехоты у врага запросто поставит жирную точку в деятельности ДОН-16. Вот и пришлось бросить вперед все наши силы, авангардом нашей мини-орды пошли переБТ, за ними остальные танки, ну и, запаздывая минут на пять, поехала и пехота.

А вот тут нам повезло противник, видимо, сделал большой марш-бросок, и гитлеровцы, в ожидании известий от своей разведки, решили устроить пит-стоп. Арийцы нежили свои телеса на поляне, и тут на поляну (вдогонку за самобеглыми разведфашистами) ворвался младлей Кудашкин на своем переБТ, и за этой бронемашиной вся остальная бронеорда.

Бронефашисты (перебор корня броне-, не так ли?), конечно, рванули в свои танки, пехота инстинктивно попыталась скрыться в складках местности. Кудашкин прямо с ходу засандалил осколочно-фугасный в бок мирно стоявшего головного 7ТР. ДОН-16 – гитлеровцы – счет 1:0, говорите?

Ну да, и тут началось: пока танки да броневики кидали один снаряд, мой восьмиколес умудрялся выплевывать три-четыре. Вперед пошел «двадцать восьмой» экранированный, ему пушки 7ТР, как для алкаша лимонад, то есть по фигу мороз. Обученные немцы открыли огонь из своих семьтепе, да с калибром засада, и Т-28Э пошел по польско-фашистским танкам, как шар по кеглям. Массы 7ТР и Т-28 (тем более Т-28Э) несоизмеримы, потому столкновение трехголовых исполинов с польскими танками приводит к тому, что польские англичане (у 7ТР английские корни – Виккерс) отлетают от «двадцать восьмого». А если инерции (полученной от удара) полякам не хватает для опрокидывания в кювет (в данном случае овраг природно-противотанковый), то Ерофееву (командир Т-28Э) не западло подтолкнуть английского поляка еще разок. Вот он и скинул четыре 7ТР в овраг, но застрял, наехав на пятый, больше половины танков противника уже вне игры, и свастиконосная пехота опомнилась, в «двадцать восьмого» полетел пяток гранат. Но точно закинуть гранаты на моторное отделение танка под ураганным огнем семи танковых пулеметов неминуемо трудно. Подъехала наша пехота, и с криками «ура» ребята, прыгая с машин, пошли в бой.

И кто говорил, что Т-28 устаревший и плохой танк? «Семьтепешки» ничего не смогли сделать нашему гиганту, нет, они, конечно, стреляли, и даже попадали, но увы. Если бы они стреляли в пулеметные башенки, то, конечно, могли бы убить стрелка, но фашисты сосредоточили свою стрельбу по командирской башне и по корпусу, а там и 45-мм орудием не пробьешь, куда там с тридцати семью миллиметрами расово польских пушек?

Вот только старшина Ерофеев утопил в болоте четыре нормальных танка. Теоретически их вытащить, конечно, можно, но практически их вытащивать нечем.