Только Ханна съела кашу и получила небольшую горстку мармеладок, она сразу умотала в гостиную. Дамы остались в кухне, откуда можно отлично видеть, чем занимается малышка. Поначалу они нервно поглядывали на кружки, на тёмную жидкость чая, но не на друг друга. Сложно было держаться матери, чтобы не начать расспрашивать в страхе о своём ребёнке, сложно и девушке, которая не знала, как подобную весть преподнести матери. Замкнутый круг.

— Я познакомилась с вашим сыном пару месяцев назад, — прочистив горло, Тереза наконец начала открывать таинственную завесу, — Сейчас наши отношения довольно… Запутаны, — только это слово мягко могло передать вчерашнюю ночь, — И я…

Руки дрожали, но не от холода, они цепко схватились за кружку. Глаза серого цвета бегали, пока она всё чётче осознавала, что не сможет сказать правду о Гарри. Но женщина была слишком проницательной, чтобы не заметить колебания во взгляде. Энн потянулась вперёд и положила свои суховатые ладони поверх её.

— Тереза, расскажи мне, что случилось? — голубые глаза впились пытливым взглядом в лицо девушки и в этот раз не отступали.

— Около недели назад мы с Гарри пошли в клуб. Мы никогда толком не ходили по таким заведениям. Там оказался его друг, Себастьян. — Великое омерзение скользнуло по лицу темноволосой, она даже прервалась, чтобы унять злобу на недодруга.

— Да, я знаю Себастьяна. Гарри несколько раз упоминал о нём, — вырывая из прошлых разговоров с сыном, Энн хваталась, казалось, за ненужные частички. Причём тут он?

— Упоминал ли Гарри, что этот Себастьян принимает наркотики? — риторический вопрос слетел с виноватых губ слишком грубо, — И Гарри тоже. — Вот так, в трёх словах, она вылила это ведро с помоями на бедную мать.

Её взгляд медленно начал меняться, сначала женщина выпала в небольшой осадок, затем осознание всё больше и больше приходило. Руки соскользнули с кружки, Энн тут же опомнилась и встала со стула. Каково это слышать, что твой ребёнок зависим? Зависим настолько сильно, что может умереть. Как и Тереза, в день передозировки, женщина первое, о чём подумала, это — как момент был упущен? В голове список встреч, десятки образов вроде здорового сына, который, подобно всем людям, проходил, как чёрную полосу, так и белую. Он не выдавал себя.

— В тот день у него была передозировка, и я узнала. Узнала, когда нашла его без сознания на полу в туалете клуба. Я еле дотащила его до квартиры, там долго ещё пыталась привести в себя. — Слова давались сложно, потому что это жестоко — теребить ещё не зажившие раны, — Он сам признался, что принимал наркотики в течение двух лет из-за потери Саманты. — имена женщин в его голове казались бесконечными, и Саманта, и Марта, и ещё куча шлюх. Тошнота подходила всё выше, — Я правда пыталась ему помочь, но это бесполезно. Прошлой ночью он сорвался и нашёл дозу. Сейчас я здесь. — Упуская кучу фактов, которые ранили, в первую очередь, её, она закончила.

Молчание воцарилось. Слышно было только тиканье часов и тихое пение Ханны в гостиной. Мир замер. И Тереза уважительно к этому относилась, ведь она сама до сих пор тяжело воспринимает зависимость Гарри. Совсем не вяжется образ спортсмена с каким-то потерянным наркоманом.

— Извините, я больше не знала, как сказать… — сорвалось неуместное сожаление.

— Я рада, что ты мне об этом сказала, что привезла Ханну… Но мне слишком тяжело… — голос был совсем тихим и слегка хриплым. Мать была на слезах, — Оставь меня, пожалуйста, одну. Если ты устала, наверху есть свободная спальня. Синее покрывало… Жёлтые цветы… — женщина говорила загадками, полностью удалившись от здешнего мира в свои мысли.

Но Тереза и не просила чего-то большего, поэтому тихо встала, поэтому вышла из кухни.

— Пойдешь наверх? Не хочешь поспать? — темноволосая шёпотом обратилась к Ханне, отвлекая ту от игры в кубики.

— Я хочу к бабушке, мы должны погулять во дворе.

— Бабушка сейчас немного занята, и ей тоже надо отдохнуть, пойдём… — под капризный вопль девочки Тереза подняла её на руки и пошла искать лестницу.

Усталость прошедшего дня валила с ног. «Синее покрывало… Жёлтые цветы…» — Энн описывала комнату, которую девушка довольно быстро нашла. Прикрыв за собой дверь, она привела ещё несколько доводов, почему надо поспать. Да, что-то была истинная, открытая ложь, что-то и правда, но в итоге она добилась своего. Подтянула повыше покрывало, накинула и на себя, и на девочку.

— Тереза, — боязливо, уже впадая в сон, малышка обратилась, — а папа приедет сюда?

— Конечно, он скоро приедет и заберёт тебя домой. — Очередная ложь. Тереза не знала, как вся проблема решится, потому что сейчас началась точка отсчёта. Всё на хрупких плечах Энн. Кто-то должен повлиять на него, искоренить эту проблему, убрать наркотики, заставить встать на путь исправления.

— Нет, не надо. — Настоятельно отрезала Ханна, — Он плохой.

— Он не плохой, — попыталась как-то сгладить гнев маленькой, обидчивой девочки.

— Он на тебя кричал, а ты потом плакала. Значит, плохой. Не люблю его.

Эти слова закрутились у неё в голове вихрем. Она моментально окунулась в себя, в девочку чуть постарше, лет семи, которая так же говорила. И всё было логично. Люди могут сильно ранить, могут так задеть, что никакое лекарство в мире не излечит твои шрамы, не восстановит ваши отношения. Особенно, если тебя ранит отец. Вытерев пальчиками подкравшиеся слёзы, Тереза жалостливо посмотрела на бедную спящую малышку. Её ранил папа. И возможно это её первый шрам. И он может остаться на всю жизнь, если Гарри не возьмётся за голову.

Она уснула.

Спала девушка тревожно, и причиной была не только вся произошедшая ситуация с Гарри, а затем последующий напряжённый разговор с его матерью. Нет. Если бы. На душе просто скребли кошки. Стирали в кровь терпение, спокойствие и мнимую стойкость. Тереза не видела толком никаких снов. Больное воображение даже не пыталось представить что-то хуже или лучше всего происходящего.

Пробуждение было резким, сумбурным. Она уже подумала, что это Ханна вырвала её из пустого мира в голове, но это оказался шум с первого этажа. Маленькая щёлка в двери позволяла слышать, только что? Голос. Энн говорила что-то, слова разобрать невозможно. Серые глаза скользнули на наручные часы. Ох! Она проспала до самого вечера! Вместе с малышкой. Кстати говоря о мелкой. Та прижалась к ней, обвила ручками шею, платье задралось, волосы в полном беспорядке.

— Ханна… — тихо позвала девочку и тут же отвлеклась на шум уже с улицы. К дому подъехала машина. Не проснувшись толком, Тереза быстро прикинула, кто это может быть. Может, муж