Теоретически есть и другие силы, например исламские и китайские. Но их попытки предложить самостоятельные проектные решения пока к успеху не привели (активность Китая в части экономического пояса нового Великого шелкового пути столкнулась с очень серьезными внутренними экономическими проблемами), главная задача, на базе которой установился британо-китайский альянс (вывод юаня в мировую валюту), становится все более спорной. Да и основной инструмент этой задачи, крупнейший в мире банк HSBC, в такой ситуации передумал переносить свою штаб-квартиру в Гонконг. Для прогноза же по России принципиальны именно те силы, которые серьезно влияют на нашу ситуацию, причем в годовой перспективе.

В этом смысле можно отметить, что, как я и подозревал, серьезно буксует проект «Трансатлантического партнерства», то есть зоны свободной торговли между ЕС и США. Есть серьезные основания считать, что кризис с беженцами стал ответом тех сил в ЕС, которые этого проекта не хотят. Великобритания же просто предъявила жесткий ультиматум, смысл которого состоял в том, что она не желает присоединяться к этим соглашениям, вплоть до выхода из ЕС. Пока, формально, переговоры о создании такой зоны ведутся, но, судя по состоянию дел (в частности, положения Меркель), шансов на его реализацию в сколько-нибудь полном виде уже нет.

В результате, вариант «града на холме», который реализовывала «команда Обамы» (назовем их «мягкими изоляционистами» — в 2011 году они не дали вывести эмиссию мировой валюты из-под контроля США, значительно ослабили роль представителей «финансистов» в Белом доме и, наконец, в 2014 году остановили массовую эмиссию, без которой инфраструктура мировых финансов существовать не может), фактически провалился. И ключевой ситуацией 2016 года, в том числе и для России, станет вопрос о том, кто выиграет выборы в США в ноябре — представитель «жестких» изоляционистов (условно Трамп) или же представитель «финансистов» (условно Х. Клинтон).

Представителями «финансистов» в России является «либеральная команда», состоящая из двух базовых групп: «семейной» (Юмашев, Волошин, часть олигархов «первого призыва») и «гайдаро-чубайсов-ской». В конце 90-х они остро конфликтовали, но затем грань между ними практически стерлась (к кому, например, ближе Шувалов?). Именно эта команда контролирует финансово-экономическую и бюджетную политику страны, определяет базовые правила. И результаты этого крайне плачевны.

Уровень жизни населения после девальвации и, как следствие, начавшегося еще в 2012 году кризиса стремительно падает. При этом власти, вместо того чтобы принимать какие-то реальные антикризисные меры, тупо повышают налоги (поскольку для российских либералов все проблемы экономики сводятся к бездефицитному бюджету), что убивает не только уже малый и средний бизнес, но и создает серьезные проблемы для крупного.

Импортозамещения не происходит, поскольку рублевого инвестиционного ресурса не существует в природе (он был запрещен еще во времена Гайдара, несколько раз его пытались частично реанимировать в рамках бюджетных расходов, но сегодня это уже невозможно), иностранные инвестиции крайне ограничены (нет валюты для обеспечения прибыли инвесторам), и все это происходит при запредельной налоговой нагрузке.

Здесь можно привести такое рассуждение. Налоговая политика России, разработанная иностранными консультантами в начале 90-х годов, изначально не была совместима с бизнесом, да и вообще любой конструктивной деятельностью. Собственно, создавалась она для того, чтобы ликвидировать в России производства с высоким уровнем добавленной стоимости, сделать нашу страну сырьевым придатком мировой экономики. Но суровость российских законов всегда компенсировалась необязательностью их исполнения — и бизнес, и даже производство худо-бедно жили. А олигархи, до «дела Юкоса», налогов не платили вообще, а после, за счет использования разного рода схем с участием офшоров, делали это лишь частично.

Но информационная революция сделала свое дело, и сегодня налоговая служба в состоянии заставить практически любое предприятие, связанное с реальным сектором, платить ВСЕ налоги, которое должны быть уплачены по закону, что делает любую хозяйственную деятельность принципиально убыточной. В некотором смысле именно сейчас та несовместимость налоговой системы с жизнью, которая закладывалась в 90-е годы, стала проявлять себя в полной мере.

Кроме того, произошло еще одно революционное в некотором смысле изменение. Дело в том, что до недавнего времени априорная прибыль практически любой бизнес-схемы в России составляла как минимум 50 %. И именно исходя из этого формировалась административная рента. А сегодня, в результате естественных процессов, прибыль серьезно уменьшилась (условно — процентов до 15). Это не так мало — в ЕС, например, она составляет не больше 3–4 %, но если при этом административная рента продолжает считаться исходя из уровня 50 %, то что остается владельцу бизнеса?

Есть и еще одно обстоятельство. Недостаточная монетизация экономики и падение частного спроса (на фоне девальвации) делает затруднительным обслуживание ранее взятых на себя кредитов. Но законодательство по банкротству у нас составлено в пользу кредитора и, более того, требует банкротства предприятия, если оно не в состоянии обслуживать хотя бы часть платежей. Поскольку сегодня это состояние практически любого предприятия, уже в достаточно скором времени нас может ждать массовая волна банкротств предприятий реального сектора, с их тотальным уничтожением (потому что банкротство, по нашему законодательству, это почти всегда распродажа основных фондов на металлолом). Что при этом будет с экономикой — страшно сказать.

Все вышесказанное создает уже в 2016 году серьезную угрозу для государства. Мы, теоретически, можем избежать голода — еды, пусть и плохонькой, хватит на всех. Но у нас отсутствует, например, система гарантированной доставки еды до населения, она носит чисто коммерческий характер. И если поддерживать эту систему станет невыгодно (например, из-за того, что в малых городах перестанут выплачивать зарплаты крупные предприятия), то в любой момент в таких населенных пунктах с прилавков исчезнет хлеб, молоко и другие важные продукты.

Аналогичная ситуация с оказанием бытовых услуг. Воду, свет, тепло могут отключить и перестать обслуживать. Потому что нет денег — нет ремонтников (которым не платят зарплату), и так далее. Я уже не говорю о том, что, возможно, перестанут функционировать скорые помощи (что для больших городов вещь принципиальная), будут закрываться больницы, и так далее. Все эти проблемы не запредельно сложные, но для их решения сегодня от чиновников нужна, во-первых, квалификация (и уже далеко не везде есть люди, которые понимают, что нужно делать), а во-вторых, умение брать на себя ответственность. С этим у современных чиновников совсем плохо: они привыкли, что на любую работу можно найти «аутсорсеров». Но если конкурсы выигрывают фиктивные компании, занижающие стоимость работ, то реальных исполнителей в случае необходимости найти будет невозможно. Раньше такие проблемы «заливались деньгами» в экстренном порядке, но сегодня и с этим возникают серьезные трудности.

В общем, главная проблема страны — административный коллапс, который, теоретически, может начаться уже в третьем квартале этого года (то есть еще до выборов). При этом рассчитывать на административную вертикаль достаточно наивно, для примера можно взять политику Центробанка. Все «эксперты» в один голос говорят о том, что «Набиуллина с готовностью подчиняется Кремлю», но беда в том, что Кремль для нее — это или Путин, или С. Б. Иванов. А они не могут сформулировать конкретные и четкие указания (ну, разве что кому из финансовых структур помогать или, наоборот, не помогать). В результате общий дискурс все равно формируется Набиуллиной, а чиновники из администрации даже не в состоянии понять, какие реальные задачи решает руководство ЦБ. А как следствие мы имеем решения типа девальвации конца 2014 года, которые выгодны кому угодно, но только не России вообще и Путину в частности.