litbaza книги онлайнДетская прозаВсё о Кыше, Двухпортфелях и весёлых каникулах - Юз Алешковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Перейти на страницу:
class="p1">Я догадался, что Игорь Павлович стоял за дверью и слышал все наши разговоры. Но лучше уж не представлять, как тебе попадёт…

Мы вышли на улицу и не успели дойти до угла, как у нас заиндевели ресницы.

Я сказал Коле:

— Ты вообрази, что мы идём по Антарктиде. А мороз — восемьдесят градусов! Представляешь?

Коля поёжился и радостно сказал:

— Ты подумай! Я это очень здорово представляю!

Белая мышь

Однажды днём, когда наши соседи, пенсионеры Гопшинские, ушли в кино, ко мне прибежал мой приятель Генка с двумя клюшками и шайбой.

— Давай потренируемся, — сказал он. — Такого коридора, как у вас, нигде больше нет. И линолеум точно лёд. А на дворе тает.

— Только поосторожней, — немного подумав, согласился я, потому что мне уже не раз попадало за игру в коридоре.

Сам я ни с кем из соседей нашей коммунальной квартиры не ссорился. Зато соседи ссорились из-за меня и подолгу не разговаривали друг с другом. При этом некоторые были за меня, а некоторые, в том числе и отец, против…

Генка скользил по линолеуму, как на коньках, а я надел старое зимнее пальто отца, достал из чулана чьи-то огромные валенки и встал с клюшкой в «ворота» перед дверью Гопшинских.

— Тело твоё защищено, а лицо нет, — сказал Генка. — Вдруг я в нос тебе попаду или в глаз? Разговоров не оберёшься. Нужно маску какую-нибудь.

— Так она уже есть! — сказал я, побежал в комнату и достал из ящика с ёлочными игрушками старую маску льва.

— Вот и стой в воротах, как лев, — сказал Генка, крепко завязав тесёмки на моём затылке, и приготовился к броску.

Он от самой входной двери скользил по линолеуму, финтил клюшкой и делал броски не хуже Альметова. А я отбивал шайбу клюшкой и бросался под ноги Генке, как Коноваленко.

Потом мы носились как бешеные по коридору и боролись на полу. От стука клюшек я слегка оглох, и вышло так, что мы с Генкой одновременно ударили клюшками по ногам друг друга. Тут мы завопили в один голос от боли.

В этот момент щёлкнул замок и в дверях показались Гопшинские.

Казимир Иванович и Марта Адамовна смотрели на нас, ничего не понимая и прикрыв ладонями рты.

Я заметил, что лампочка в коридоре горит тускло-тускло из-за поднятой нами пыли.

Генка быстро опомнился и юркнул в дверь.

— Что вы делали? — сипло крикнул Казимир Иванович.

Я посмотрел по сторонам и ужаснулся от того, что мы наделали с Генкой за несколько периодов игры. Один плинтус совсем оторвался от стенки и треснул. Исцарапанный клюшками и шайбой линолеум был белым от упавших со стен и потолков кусочков побелки.

— Я уверен, что в тебе живёт дух разрушения, — сказал, чихнув, Казимир Иванович, — а духа созидания в тебе нет. Ты маленький Аттила!

— Пусть всё остаётся как есть! И не смей убирать! Пусть вся квартира полюбуется на дела твоих рук и ног! — добавила Марта Адамовна, пробегая к своей двери.

Я вздохнул, ушёл в свою комнату, не вступив в пререкания с соседом, улёгся на диван, приложил к шишке на лбу электрический утюг и уныло стал ждать, когда придут с работы мой отец, и мама, и повариха тётя Лёля, и кузнец дядя Вася, и их дочка, студентка Вика.

«Да, это моя очередная, причём большая ошибка», — подумал я. У меня была тетрадь со списком ошибок. Завести её для меня посоветовали отцу соседи.

И всё-таки в тетрадке больше интересных ошибок, чем неинтересных. И потом, разве это ошибка, когда я прыгнул с двумя зонтиками со второго этажа и неудачно приземлился на спину прохожего? С этого самолёты начали изобретать и парашюты. Без таких ошибок нельзя. А вот бачок в уборной можно было и не разбирать. Это, конечно, самая настоящая ошибка.

Но почему я маленький Аттила? И как узнать, когда собираешься что-нибудь делать, ошибка это будет или нет? Наверно, нужно заранее придумать ошибки. Штук пять хотя бы. И тогда будет ясно, чего не следует делать. И в квартире будет спокойно, и дома…

Так я решил и составил на ближайшую неделю список ошибок, которые мне очень хотелось совершить и на которых можно было бы учиться.

Отвести от газовой плиты шланг для горелки и попробовать выдувать приборы, как у химиков.

Побрить кактус. Может, иголки будут длиннее.

Попытаться оживить в ванной килограмм замороженной наваги.

Или достать лягушку, посадить в морозильник, а потом оживить. Тоже в ванной.

Поймать скворца и научить его говорить.

«Хватит», — додумал я.

Первым пришёл с работы отец и сразу закричал:

— Встать! Не притворяйся! Я тебя заставлю сделать ремонт в коридоре!.. Марш на кухню!

Я, прихрамывая, поплёлся на кухню, где должен был стоя ждать, пока соберутся все соседи и начнут разбирать моё дело.

Наконец и Гопшинские, и Анна Сергеевна, и дядя Вася уселись на табуретки, тётя Лёля с Викой принялись за чистку картошки, а мой отец заходил из угла в угол.

«Придётся постоять с больной коленкой», — подумал я.

Сначала все молчали. Потом взял слово Казимир Иванович. Он всегда был моим обвинителем.

— Дело не в плинтусе, — сказал он, — а…

— …в свинтусе, — перебила его Вика.

— Вот именно, — поддакнула Марта Адамовна.

— Молчать! — крикнул отец, когда я открыл рот для глубокого вздоха.

— Я хочу сказать, — продолжал Казимир Иванович, — что человеку нужно учиться жить в коллективе! Возьмём меня. Что будет, если мы с Мартой начнём играть в коридоре в крокет? Или в городки? А?

— Вы не ребёнок! — отрезала Анна Сергеевна, которая была за меня.

— Мы уже несколько раз ставили вопрос о воспитании нашего жильца Мити. Лично для меня коммунальная квартира была большой школой. А вы посмотрите на линолеум! Прямо дух разрушения! — сказал Казимир Иванович.

— Всё это ерунда по сравнению с детством. Оно у человека одно, — задрожавшим голосом сказала Анна Сергеевна.

— Заставить его вымыть пол, и дело с концом, — предложил дядя Вася. — На ошибках учатся.

— Принеси сюда тетрадь! — приказал мне отец. Он считал, что меня должна воспитывать вся квартира.

Я пошёл за тетрадью, и, когда вернулся на кухню, спор из-за меня был в разгаре.

— Да, — сказал я, — а как же мне учиться на ошибках, когда они не повторяются, а, наоборот, появляются всё новые и новые?

— Нужно думать, перед тем как сделать какой-нибудь шаг, — сказал отец.

— Я сегодня записал пять шагов и теперь их обдумываю, — сказал я, отдавая отцу список.

Он зачитал его вслух

1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?