через кампус в своем платье, — сказал я, пожимая плечами. — Любой мог увидеть тебя и понять, что произошло.

— Так ты думаешь, что кто-то снова наблюдал за мной? — спросила она, прикусив нижнюю губу и заставив меня изнывать от желания поцеловать ее.

— Я не знаю. Но у тебя на побегушках четыре адских пса, принцесса, он и близко к тебе не подойдет, даже если будет наблюдать.

Татум прерывисто вздохнула и обвила руками мою талию, прижавшись ухом к моему сердцу и прижимая меня ближе, так что я тоже обвил ее руками.

Я вдохнул сладкий аромат ее шампуня от свежевымытых волос, и боль в груди заставила меня заговорить.

— Но свадьба, серьезно? — Спросил я грубым голосом, едва скрывая гнев.

— Это был единственный способ, — ответила она, и я поборол желание закричать и сказать ей, что этого недостаточно, потому что я слышал все ясные и веские причины, по которым она дала обеты. Я мог бы даже понять это платье, если бы им понадобилось предоставить какие-то фото доказательства для дедушки Киана, но что меня зацепило, так это то, как она улыбалась, глядя на него, кольцо, которое все еще было у нее на пальце, и тот факт, что она явно нисколько не сожалела о данных тех клятвах.

— Так ты выбрала его? — Я настаивал, желая услышать это лично. — Он тот, кого ты хочешь больше всего?

— Дело не в этом, — возразила она, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. — Ты не понимаешь…

— Так объясни мне, принцесса, потому что с того места, где я стою, все выглядит так, будто ты приняла титул миссис Роско без малейшего сожаления. Если это просто какая-то договоренность, чтобы защитить тебя от гнева О'Брайенов, то почему ты так себя не чувствуешь?

— Потому что это не так, — прорычал Киан, появляясь рядом с нами, захлопывая дверцу холодильника и жестоко ухмыляясь, когда увидел ее, заключенную в мои объятия. — Речь идет о том, чтобы я встал и объявил ее своей перед всем миром и дал каждому ублюдку понять, что она принадлежит мне, а я принадлежу ей. И это не то, что ты готов ей предложить, не так ли, тренер?

Я отпустил Татум и шагнул прямо в лицо Киану, практически рыча на него, когда придвинулся достаточно близко, чтобы наши груди соприкоснулись.

— Если ты ищешь, с кем подраться, чтобы не начать плакать над своим драгоценным байком, тогда продолжай давить на меня, Киан, — бросил я ему вызов. — Потому что я с радостью воспользуюсь предлогом, чтобы надрать тебе задницу прямо сейчас.

— И почему же это? — подзадоривал он. — Мой брак действует тебе на нервы, Нэш? — съязвил он в ответ, разминая свои мускулистые руки и заставляя гнев во мне увеличиться в десять раз.

— Может, и так, — прошипел я, понимая, что это было чертовски глупо с Блейком и Сэйнтом в здании, но все равно не отступал. Если бы я не сказал этого сейчас, то понятия не имел, когда у меня появится шанс сказать это.

— Она заслуживает лучшего, чем быть замужем за семьей головорезов, — прошипел я.

— Да, — согласился Киан, как будто он прекрасно это знал, и это вернуло ему хоть каплю моего уважения. Или, по крайней мере, так было, пока он снова не открыл свой большой рот. — И она заслуживает лучшего, чем какой-то низкооплачиваемый гребаный учитель, который к тому же не может удержать свой член в штанах.

— Остановитесь! — Потребовала Татум, но было уже слишком поздно.

Я ударил Киана кулаком прямо в живот, и он схватил меня, оторвав от Татум и вытолкнув на середину комнаты.

Через несколько мгновений я снова был на нем, бил кулаками, ругался и дрался с ним так, как мы никогда не дрались на ринге. Это были дикие эмоции, боль и ярость, и я даже не знал, кто из нас чувствовал это больше.

— Что, черт возьми, происходит? — Голос Сэйнта разнесся по комнате за мгновение до того, как сильные руки схватили меня сзади за рубашку и оторвали от Киана.

Я был достаточно зол, чтобы замахнуться и на Блейка, но Татум поймала мою другую руку и твердо посмотрела на меня, встав между мной и гребаным дикарем, которого она назвала своим мужем.

— Нэш просто хотел помочь мне выплеснуть немного моего гнева, вот и все, — сказал Киан, одарив меня ободряющей улыбкой, как будто хотел, чтобы я это опроверг.

Он потянулся к Татум и оттащил ее от меня, зажав ее под мышкой и ухмыляясь, как будто на самом деле хотел, чтобы я сбросил все это дерьмо и раскрыл свои карты перед всеми присутствующими. Но я не дам Сэйнту Мемфису пропуск к тайне, которая могла уничтожить меня. Если бы он отправил меня в тюрьму, то это был бы конец всем моим планам и всему, над чем я работал все эти годы.

Я не мог позволить, чтобы это произошло. Мне нужно было добиться справедливости для мамы и Майкла, даже если это, черт возьми, убьет меня. Это было единственным, что имело для меня значение.

Мой взгляд скользнул к Татум, и тяжелое, неприятное чувство зародилось у меня внутри из-за лжи, которую я только что сказал себе. Потому что теперь это было чушью собачьей, не так ли? Месть больше не была единственным, что меня волновало. Еще была девушка с голубыми глазами и силой, заставлявшей мое сердце биться быстрее, не похожая ни на кого из тех, кого я когда-либо встречал, которая была мне чертовски дорога и которую я мог, блядь, потерять, если Сэйнт когда-нибудь узнает о нас.

Причины, по которым я хотел сохранить нашу тайну, заключались не в том, чтобы вытащить меня из тюрьмы, чтобы я мог пойти за его отцом и закончить то, что я начал. Я не мог вынести разлуки с ней. Я просто не хотел признаваться в этом самому себе, потому что это означало признать тот факт, что я был чертовски напуган мыслью о том, что с ней что-то может случиться. И этот мудак Ниндзя Правосудия, преследующий ее, наряду с угрозой со стороны членов «Ройом Д'Элит», семьи Киана и смертельного вируса, поразившего мир и сведшего всех с ума, означали, что у меня было много причин бояться потерять ее. И я знал, что это уничтожило бы меня, если бы я это сделал, но я даже не мог признаться в этом чувстве публично.

Я не мог предложить ей то, что было у Киана, женившись на ней и заявив всему миру,