Когда я снова прихожу в переднюю, Папа и Камнегрив уже спускаются вниз.

– Если они за мной, я буду рад показать, каковы фейри, – говорит Камнегрив веселым тоном.

– Я этого не допущу, – отвечает Папа, его густой голос охрип от гнева. – Никто не смеет угрожать моим гостям – и уж точно не мои же соседи!

Подходя к дверям, Папа замечает меня:

– Рэя, родная моя, ты в порядке?

Я киваю. Он снова глядит на дверь, ходящую ходуном под грохотом кулаков.

– Пойди с верином Камнегривом наверх в кабинет, ладно?

Я изумленно таращусь на фейри. Он лорд?

В глазах у того сверкает раздражение.

– Не вижу нужды прятаться. Я не боюсь этих ребят с их палками.

– Кто-то притащил и железо, – замечает Папа. Стук в дверь нарастает, и теперь я слышу голоса и дальше вдоль стены, несколько человек принялись обходить дом и дубасить в ставни. А что, если они сюда ворвутся? Нельзя стоять тут и спорить, покуда у них не выйдет.

– Прошу, вераин, – говорю я, делая шаг к нему. – Если городские вас увидят, то догадаются, что мы укрываем тут колдовство.

А не должны. Последние слова я не договариваю, но он знает это не хуже моего, знает и что речь о Ние. Только бы я правильно поняла его прошлым вечером.

Папа пристально смотрит на меня, и тут Камнегрив кивает:

– Согласен, – говорит тихо и идет обратно к лестнице.

Я спешу следом. Как только мы скрываемся из виду, Папа распахивает дверь.

– Это еще что за безобразие! – рычит он так, что голос разносится по стенам.

Становится оглушительно тихо. Я сдерживаю улыбку – пока еще рано судить, удалось ли Папе и вправду усмирить людей. Я молча толкаю дверь в кабинет отца и пропускаю туда фейри.

– Все видно через ставни, – говорю ему.

Он идет к глубоко врезанному окну и глядит вниз, оставаясь в тени стены. Я смотрю на него через комнату, подпирая спиной дверь. Снова слышу голос отца, бранящий мужчин за грубость.

– Мы услыхали, что тут скрывается один из фейри, – говорит голос.

Я узнаю старого Бемайна, темнолицего грузного кузнеца из Шелтершорна.

– Ага, – соглашается кто-то. – Мой парнишка Горан говорит, что видал, как фейри шагал прямо сюда.

– Видал он? – усмехается Папа. – Как шагал? Не тот ли Горан, которого я взял на конюшни потому, что больше он никак не мог прокормиться? Этот бестолковый ленивый малец распускает слухи о делах своего хозяина?

– Ну, право, кел, – мнутся в ответ. – Мальчик просто рассказал, что увидел. А вы и сами возьми и отпусти его с обеда. Мне так показалось странным.

– Если бы фейри собирался в мой дом, – спокойно говорит Папа, – как думаете, прибыл бы он пешком или в седле? Фейри? А если бы и собрался, так не из Таринона ли пришел бы – из королевской столицы да под королевской защитой? Так что ваше явление к моим дверям с этими топорами было бы самую малость похоже на измену короне, правда же? Ополчиться на гостя самого короля!

Мужчины растерянно бубнят, потом раздается голос Джако-кожевника:

– Мы не хотели оскорблений и тем паче измен, но я всю ночь просидел у кровати моей девочки, боясь, что ее стащат к фейри.

– Разумнее было бы выспаться, – говорит Папа беззлобно. – У меня самого три дочки, за которых нужно волноваться. Думаете, я их подвергну опасности?

Я чувствую быстрый взгляд Камнегрива. Выскальзываю за дверь, стараясь на него не смотреть. Все комнаты на втором этаже выходят на одну площадку. Сейчас наверху лестницы стоит матушка и внимательно слушает, приложив руку к гладкой глиняной стене.

– Мама, – тихо зову я.

Она подскакивает:

– Рэя! Где вы все?

– Верин Камнегрив там. Побудешь с ним, ладно? Я гляну, проснулись ли Бин и Ния из-за шума.

Мама выдыхает с облегчением:

– Давай-ка, проверь.

Я толкаю дверь и чуть не сбиваю Бин с ног.

– Ну! – кричит она, отпрянув назад и роняя башмак.

Ния, тоже одетая, стоит возле закрытого ставнями окна, вся бледная, и вслушивается в перепалку у порога.

Я затворяю дверь.

– Прости, Бин. – Она ворчит и пихает ногу в башмак. – Но куда это ты собралась?

– Может, Папе надо помочь.

Я закрываю глаза. Милая взбалмошная Бин.

– Может, наша помощь больше нужна Ние, чем Папе.

– Ние? Тут, наверху, с ней все хорошо. – Бин выпрямляется, глаза блестят от любопытства, юбка колышется вокруг ног.

– Ты не пойдешь вниз, Бин. Папа старается прогнать тех людей, не надо его беспокоить и лезть под ноги.

– Они не уйдут, – говорит от окна Ния.

– Видишь? – ликует Бин. – Надо спускаться.

– Нет, – отзывается Ния, качая головой. – Ты не понимаешь. Им теперь слишком стыдно, чтобы дальше наседать на отца, но они все еще думают, что фейри у нас. И будут караулить его на дорогах.

Я иду через комнату к ней и выглядываю в щель между ставнями. Мужчины уже прошли полпути вниз по дороге.

– Ты их слышишь?

– Ветерок приносит слова.

Я не слышу ни звука, но все равно киваю.

Бин тихонько мычит от расстройства.

– Ушли?

– Совсем, – подтверждаю я.

– Но он все еще в опасности, – деловито говорит Ния.

Я внимательно гляжу на нее в полумраке. Она рослая и стройная, черные волосы собраны в привычную косу, из которой повсюду выбиваются прядки, необычные серые глаза – наследие деда – блестят в темноте. По этому ровному блеску и выражению лица я понимаю, что думаем мы об одном. Решаю, что надо сказать и Бин. И выпускаю из груди воздух, когда Ния сама произносит:

– Пожалуй, мы можем помочь ему выбраться.

– Он же пришел покупать лошадей, – говорит Бин. – Вряд ли уйдет без них.

– Ты ладишь с ними не хуже любого фейри, – отвечаю я. – Сможешь вывести всех разом и привязать на равнинах. Тебя мужчины не остановят. А он потом ускользнет сам и заберет лошадей, не привлекая внимания.

– Они ему не дадут, – замечает Ния. – Будут высматривать его, а не только лошадей.

– Посмотрим, что скажет Папа, – предлагаю я.

Он по меньшей мере сообразит, как уберечь от неприятностей Бин. И Нию. Я замираю, держа дверь закрытой, неодобрительно смотрю на Бин. Она ведь подавала Камнегриву ужин.

– Ты не сказала нам, что он лорд.

– Как же!

– Она сказала мне, – объясняет Ния. – Только вот ты пришла поздно… Бин уже спала, и… – Цвет лица у нее начинает отливать розовым. – Я забыла.