Император, совершенно неожиданно для революционера, аккуратно взял его за пуговицу пиджака и слегка потянул к себе, так что взгляды их встретились. Глуховатый, как будто надтреснутый голос монарха гипнотически тихо начал вливаться в уши, перекрывая собой все остальные дворцовые звуки:

– Вы умный человек и обязательно рано или поздно почувствуете опасность, исходящую от международного финансового интернационала, гораздо большую, чем от отечественных фабрикантов. Капиталисты-предприниматели, конечно, не ангелы. Но, во-первых, они, в отличие от банкиров, заняты выпуском материальных благ, являются организаторами производства, выполняют действительно общественно полезную функцию. Во-вторых, они находятся в таком же неустойчивом состоянии, как и рабочие, которых эксплуатируют. В условиях высоких рисков и при весьма скромной, в сравнении с банковским делом, прибыли они запросто могут лишиться своего дохода, а при определенных обстоятельствах даже оказаться в долговой яме. За производственника легко ухватиться: завод через границу не перетащишь и в подземном хранилище не спрячешь. А вот финансисты… Они, как скользкая змея, всегда могут вывернуться, и ухватить их не за что. Недвижимости у них нет, средств производства нет, иногда даже наемных рабочих нет, а эксплуатация есть. Они вненациональны и потому крайне опасны…

– И как же вы планируете бороться с таким смертельно опасным врагом, находящимся за пределами вашей юрисдикции, имея на руках порочных и недалеких союзников? – спросил Ленин, освобождая пуговицу из прокуренных пальцев императора и отстраняясь от него. – Как собираетесь преодолеть преклонение перед Западом жадной и циничной российской элиты, избалованной французской кухней и швейцарскими курортами? Они же Отечество продадут не задумываясь!

– Как раз используя их жадность и цинизм. – Голос монарха обрел привычную жесткость. – Отечественный капитал, пропустивший через себя последнюю войну, столкнувшийся в жестокой схватке с самым опасным и хитрым противником – Британией, уже понял, что можно не только защищаться, но и нападать, не только отбиваться от западных обманщиков и грабителей, но самим обманывать и даже грабить Запад… Знаете, что мне сказали братья Рябушинские? За этот год многие с удивлением обнаружили, что отнимать деньги у Запада проще и, главное, прибыльнее, чем продавать ему свое Отечество. И что лично для меня оказалось сюрпризом, отечественные буржуи оказались стократ зубастее и последовательнее в отстаивании интересов России, чем домотканые посконные славянофилы и всеядные интернационалисты.

– А зачем вам тогда наша партия? Мы не собираемся поддерживать буржуазию, даже самую патриотичную.

– А ваша партия, Владимир Ильич, необходима, как та самая щука, чтобы карась не дремал, чтобы порочная, циничная и жадная отечественная элита не забывала: обманывать, грабить иностранных банкиров и капиталистов гораздо проще, безопаснее и выгоднее, чем собственное население.

Историческая справка

В статье «К вопросу о национальностях или об „автономизации“» 30–31 декабря 1922 г. Ленин позволил себе прямые выпады против Сталина.

«Я думаю, что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого „социал-национализма“.

Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль».

«Тот грузин, который пренебрежительно относится к этой стороне дела, пренебрежительно швыряется обвинением в „социал-национализме“ (тогда как он сам является настоящим и истинным не только „социал-националом“, но и грубым великорусским держимордой), тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности, потому что ничто так не задерживает развитие и упроченность пролетарской классовой солидарности, как национальная несправедливость, и ни к чему так не чутки „обиженные“ националы, как к чувству равенства и к нарушению этого равенства, хотя бы даже по небрежности, хотя бы даже в виде шутки, к нарушению этого равенства своими товарищами пролетариями. Вот почему в данном случае лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить».

Историческая справка

О готовности Сталина использовать капиталистов на самых высоких постах в СССР.

В 1932 году Фердинанд Порше, к тому времени возглавивший собственное конструкторское бюро и начавший производство автомобилей в Штутгарте, получил от советского правительства предложение совершить деловую и туристическую поездку по СССР, с посещением всех автомобильных предприятий страны. Такое путешествие Порше вместе с коллегами совершил, побывал даже на озере Байкал, но самое главное – на только что построенном Горьковском автомобильном заводе.

Пикантность ситуации заключалась в том, что завод на Волге был построен американским автомобильным магнатом Генри Фордом-старшим, одним из основных конкурентов Порше на мировом автомобильном рынке. Завершилась поездка неожиданно, во всяком случае, для самого Порше. Он получил предложение от самого Иосифа Сталина переехать вместе со своим бюро в СССР, работать в должности главного конструктора с самыми широкими полномочиями в сфере автомобилестроения, а также производстве танков, самолетов и тракторов. По сути это означало возглавить весь советский автопром. Порше отказался: решил, что союз с Гитлером выглядит более перспективно…

15 июня 1902 года. Шпицберген

Шпицберген – голландское название, дословно – «остроконечные горы». «Официальным» первооткрывателем архипелага считается Виллем Баренц, высадившийся на нем в 1596 году, хотя еще раньше на островах были поселения поморов и викингов. Голландский моряк посчитал, что земля является частью Гренландии, поэтому не претендовал на «великое географическое открытие». Вероятно, название «Шпицберген» так и «уснуло» бы в судовом журнале Баренца, если бы в прибрежной акватории голландцы не обнаружили огромную стаю гренландских китов.

В 1607 году архипелаг созерцал Генри Гудзон. Он работал на британскую Muscovy Company (Московская компания), получившую от русского монарха монополию на торговлю с Россией. Гудзон также отметил большую популяцию китов в прибрежных водах, о чем доложил по возвращении в Британию. А через три года «невероятное китовое изобилие» в водах Шпицбергена отметил еще один сотрудник Muscovy Company капитан Джон Пуль.

К тому времени у Шпицбергена уже вовсю промышляли испанские, французские и голландские китобои. Англичане проблему международной конкуренции решили просто – семь боевых судов Британии разогнали несколько десятков иностранных кораблей. Свое агрессивное поведение представители британской компании оправдывали тем, что исключительные права они получили от «московского государя». Дескать, еще с конца XV века эта земля принадлежит русским, которые даже организовали там поселения. Британцы задолго до начала XX века признали Шпицберген русской территорией и сегодня, 15 июня 1902 года, жестоко за это расплачивались.

«Сергий» продолжал бить трехорудийными залпами с шестидесяти кабельтовых, не давая старому крейсеру шанса ответить: орудия «Австралии» могли вести огонь всего на пятьдесят. Еще два предположительных «Пересвета», с трудом различимые в неверном свете бесконечного полярного дня, держались мористее и огня не открывали за отсутствием других целей, достойных девятидюймовых орудий. Британцы так и не успели установить на этой промерзлой земле береговые батареи, а лишних кораблей для отправления на этот край света у них не было.