Константин даже намеревался жениться на Жанетте Четвертинской, как вдруг переменил намерение, увлекшись, и очень серьезно, продавщицей из модного французского магазина Жозефиной Фридрихс.

После возвращения Адама Чарторижского из Италии его прежние отношения с Елизаветой Алексеевной не возобновились, но и к мужу она чувств своих не переменила, оставаясь по-прежнему апатичной.

Историк Г. И. Чулков писал: «Сердечная рана, которую почувствовал Александр, заметив холодность своей жены, не исцелялась. По-видимому, молодой муж старался утешиться ухаживаниями за хорошенькими дамами, и это еще усилило взаимное охлаждение. В конце концов молодые супруги дали друг другу свободу. Однако Елизавета была не совсем равнодушна к поведению своего мужа. В 1804 году в одном из писем к матери Елизавета Алексеевна горько жаловалась на соперницу — Марию Антоновну Нарышкину, которая на балу сообщила императрице о своей беременности. „Какую надо иметь голову, чтобы объявить мне об этом! Ведь она прекрасно знает, что я понимаю, каким образом она забеременела. Я не знаю, что от этого произойдет и чем все это кончится!“»

Связь с Четвертинской-Нарышкиной продолжалась у Александра четырнадцать лет. Утверждают, что результатом многолетней связи было трое детей, которые все носили эту фамилию (Мария, София и Эммануил). Нарышкина, однако, обманывала и мужа, и Александра то с князем Гагариным, высланным за это за границу, то с генерал-адъютантом графом Адамом Ожаровским, а потом и с множеством других ветреников и волокит. Однажды на даче Нарышкиных в Петергофе внезапно приехавший Александр вошел в спальню Марии Антоновны и, открыв дверь, увидел, как кто-то нырнул в платяной шкаф. Это был Ожаровский. Александр открыл шкаф и сказал своему любимцу: «Ты похитил у меня самое дорогое. Тем не менее, с тобой я и дальше буду обращаться, как с другом. Твой стыд будет моей местью». Александр так и поступил.

А теперь расскажем о Жозефине Фридрихс, единственной пассии Константина, принесшей ему сына, которого он признал своим.

…Историю Жозефины и Константина описал сын адъютанта цесаревича К. П. Колзаков, узнавший ее от своего отца.

…После того как Наполеон стал императором и объявил амнистию эмигрантам, многие из них возвратились на родину. Тогда-то в одной из тихих улочек Парижа появилась мадам Террей, владелица модного магазина, проведшая годы эмиграции в Германии, где была гувернанткой в богатой дворянской семье. Среди ее работниц была очень миловидная четырнадцатилетняя девочка по имени Жозефина.

Однажды в магазин пришел богатый англичанин и совершенно очаровался девочкой. Кончилось тем, что он попросил родителей Жозефины разрешить их дочери поехать с ним в Англию. Он обещал отдать девочку в один из лучших пансионов, а по достижении ею совершеннолетия жениться на ней.

Родители, получив в подтверждение серьезности намерений будущего мужа Жозефины большие деньги, доверили ему дочь и разрешили ей поехать в Англию.

А вскоре дела госпожи Террей пошли плохо, и она, продав магазин, уехала в Петербург, где, по слухам, к эмигрантам-французам относились как нельзя лучше. Так и случилось: госпожа Террей открыла в Петербурге модный магазин и вновь стала процветать.

В конце 1805 года, прогуливаясь по Невскому проспекту, она встретила красивую молодую даму, которая, вскрикнув, бросилась ей на шею. Это оказалась Жозефина. Мадам Террей тотчас же пригласила ее к себе домой и узнала ее историю. Отказалось, что как только Жозефина окончила пансион, ее благодетель внезапно умер, не успев оставить ей завещания, и родственники покойного забрали все имущество и деньги себе.

Жозефина, предоставленная сама себе, сначала хотела вернуться к родителям, но тут ей сделал предложение приехавший в Лондон русский полковник и флигель-адъютант императора Александра барон Фридрихс. После свадьбы полковник уехал в Россию, пообещав немедленно по приезде в Петербург выслать ей деньги на дорогу. Но прошло два месяца, а ни денег, ни писем от мужа не было. И тогда Жозефина продала все драгоценности и, сев на корабль, приплыла в Петербург.

Здесь она узнала, что никакого барона, полковника и флигель-адъютанта Фридрихса нет, а есть носящий такую же фамилию фельдъегерь, который был недавно в Лондоне. Она отыскала штаб фельдъегерского корпуса, там ей назвали адрес Фридрихса, и, когда она пришла, то оказалось, что это — простая солдатская казарма, а все имущество ее мужа — солдатская койка. К тому же Фридрихса в казарме не оказалось: он был в отъезде по службе, на сей раз на Кавказе.

Не успела Жозефина обосноваться у гостеприимной госпожи Террей, как объявился муж и умолил ее переехать к нему. Однако Фридрихс оказался грубым и невежественным человеком, и Жозефина, пожив с ним в бедной и тесной квартирке, снятой по случаю, все же решилась на окончательный разрыв.

Это произошло после того, как на одном из маскарадов она познакомилась с высоким незнакомцем, оказавшимся Константином Павловичем. Жозефина нашла в нем любовника и друга и в 1808 году родила сына — Павла Константиновича Александрова. Его крестным отцом был Александр I. В 1812 году он был возведен в дворянство и тогда же, четырехлетним, записан юнкером в лейб-гвардии Конный полк, а через несколько дней произведен в корнеты. Получив хорошее домашнее образование, Александров в 1823 году начал действительную военную службу в чине поручика. В 1837 году он был уже полковником, в 1846 — генерал-майором свиты императора Николая I — своего родного дяди.

Умер он в 1857 году генерал-лейтенантом и генерал-адъютантом, оставив дочь — Александру Павловну, в замужестве княгиню Львову.

Вернемся в конец 1805 года, когда смятенный духом, несчастный император Александр спешил забыться в объятиях Марии Антоновны Нарышкиной.

Однако укрыться от жизненных бурь он не мог и здесь, потому что далеко не все подчинялось ему. А он был болезненно самолюбив, убежден, что он первый государь в Европе и позор Аустерлица должен быть смыт во что бы то ни стало.

Близкий ко двору Л. Н. Энгельгардт, как и многие другие, отмечал, что после поражения под Аустерлицем Александр резко переменился. «Аустерлицкая баталия, — писал Энгельгардт, — сделала великое влияние над характером Александра, и ее можно назвать эпохою в его правлении. До того он был кроток, доверчив, ласков, а тогда сделался подозрителен, строг до безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду; к одному графу Аракчееву имел полную доверенность, который по жестокому своему свойству приводил государя на гнев и тем отвлек от него людей, истинно любящих его и Россию».

После Аустерлица наступила новая полоса и во внешней политике: 17 июля 1806 года министром иностранных дел стал вместо Чарторижского барон А. Я. Будберг, а его товарищем (т. е. заместителем) граф А. Н. Салтыков. Им предстояло склонить Пруссию к участию в антифранцузской коалиции, и в этом деле российским дипломатам более всех помог сам Наполеон: 24 сентября 1806 года он объявил войну Пруссии, и королю Фридриху-Вильгельму III не оставалось ничего иного, как кинуться за помощью к Александру, весьма расположенному помочь Пруссии и тем самым смыть позор аустерлицкого поражения. Наполеон же, не ожидавший вступления России в войну, перешел через границу Саксонии и двинулся с двухсоттысячной армией навстречу пруссакам. Это произошло 8 октября 1806 года. Несмотря на то что Пруссия оказалась сразу же охвачена патриотическим порывом, а королева Луиза тотчас же стала национальной героиней, вставшей во главе борьбы с Наполеоном, французы, вторгшиеся в союзную пруссакам Саксонию, изо дня в день стали наносить им одно поражение за другим.