– Страшное создание, – прохрипел голосом, внушающим трепет. – Не позавидуешь тому, кто повстречал Ир-Нийяру. Может остаться без рассудка. Ты уверена, что речь шла о ней?

– Ну… если вы знаете еще какую-нибудь Иру или Яру… – я неуверенно пожала плечами. – Словом, профессор сказал, что она нашлась. Хотя сначала потерялась. И что-то закрыто. Точнее, открыто. Я, видит Варх, и сама уже запуталась, – тараторила бесперебойно. – И еще… что-то блестит. А кто-то завидует и тоже такое хочет.

– Это плохо. Но хорошо, – он потер широкую бровь. – И все равно плохо.

Выглядел Данн странно. То ухмылялся, то хмурился. То снова расцветал в глупой улыбке, как мальчишка, попавший в безобидную, дружескую ловушку.

– Так плохо или хорошо? – я встала, подошла и развернула его лицо к себе.

Как любой теоретик, я люблю загадки. Но в последнее время их перебор даже для меня.

– Я не планировал такого, Эйвелин, – признался он Варх знает в чем. – Не желал этого. Поверь.

– Ясно, – покивала обреченно.

А я уж было решила, что его вылечили и вот-вот выпишут.

– Хоть и понимал, что это неизбежно… Как ни убегай, рано или поздно оно тебя настигнет… в самый неожиданный момент, – он обреченно бухнулся в кресло, которое недавно занимала я.

– Похоже, Мюблиум заразен, – приложила ладонь к его лбу.

– И я снова смотрел куда угодно, но только не туда. Эйвелин… – поглядел в мое лицо с искренним ужасом. Но потом снова улыбнулся.

Ау-у-у… Дежурные…

– Давайте я за Граймсом схожу?

– Ты в еще большей опасности, чем я предполагал, – он резко встал и пошел за ботинками. – А из меня сейчас очень паршивый защитник. Сначала отвезу тебя в безопасное место, потому буду разбираться с…

– Да о чем вы вообще?!

– Трещины в твоем барьере и проклятые двери связаны, – он говорил сухо, отрывисто, продолжая о чем-то размышлять. – И Тьму в твое чистое непорочное тело пригласили неслучайно. Мы улетаем сегодня же, Эйвелин. Сколько времени тебе нужно на сборы?

– Вы бредите? – закашлялась от неожиданности. – Вы на ногах еле стоите. Да любое проклятие вас добьет! Граймс обещал вас еще неделю тут продержать.

– Не удержит, – с угрозой прошипел Даннтиэль, темнея лицом. Требовательно подтолкнул меня к двери. – Иди в комнату и собирайся, Эйвелин. Или я соберу тебя сам.

Он вышел из палаты вместе со мной, явно планируя проконтролировать процесс лично. Это была плохая затея: чемоданы паковать я не собиралась. Хотя бы пока он мне все подробно не объяснит. Я же не вещь какая, чтобы меня дарить, продавать, присваивать, ломать, когда вздумается, перетаскивать с места на место!..

В воздушной галерее, ведущей в мое крыло, Данн резко остановился и напряженно расправил плечи. Будто к драке готовился. Схватил за локоть и, порывисто обернувшись, завел меня себе за спину.

– Даннтиэль, милый… – с конца коридора гулко донесся голос. Женский и мне не знакомый. – И когда ты собирался познакомить меня со своей невестой?

– Дай-ка подумать! Примерно… никогда, – бросил Рэдхэйвен, не двигаясь с места. И заставляя леди подойти саму.

Чем ближе она подходила, тем заметнее становилось, насколько недобрым огнем пылают ее светлые, медовые глаза.

Отчего-то незнакомка вызвала во мне прилив ужаса пополам с трепетом. Хотя черты она имела миловидные, безобидные вполне: крупные золотистые кудри, ямочки на обеих щеках, здоровый румянец… Про таких говорят «неопределенного возраста»: с одинаковым успехом ей могло быть и двадцать три, и тридцать пять, и все сорок.

Даннтиэль продолжал собственнически отгораживать меня от нее, и из-за широкого плеча я больше ничего рассмотреть не смогла.

– Так ты нас не представишь? – изумилась дама.

Между нами повисло прямо-таки осязаемое напряжение. Хоть ложкой нагребай, такое плотное, липкое и вязкое.

– Зачем ты здесь, Миэль? – спросил Данн, складывая руки на груди. – После всего?

– Кто это, ради святого гхарра? – я дернула его сзади за ткань мундира.

Может, и не самый вежливый вопрос, но меня уже разрывало любопытством.

– Моя мать, – нехотя процедил сквозь зубы.

Даннтиэль произнес это твердо, вполне уверенно, так что переспрашивать было бы глупо. «Моя мать»! Я поперхнулась, глаза заслезились, и нос защипало несогласием.

Теоретик внутри меня (все еще живой, как выяснилось) отказывался принимать новый факт. Где это видано, чтобы мать выглядела моложе своего дитя? Ну, в крайнем случае, как ровесница. Да они вообще не похожи!

– Подумала, будет не лишним познакомиться лично с твоей избранницей, – тем временем приветливо произнесла женщина. Опасные огоньки в ее глазах потухли, сделав ее совершенно обычной. – Так ведь заведено в нормальных семьях?

– В нормальных – может быть, – скупо выдал Даннтиэль.

– Я бы хотела начать нашу историю с чистого листа, Данни, – она постучала ноготками по деревянному подоконнику и выглянула в окно, заинтересовавшись видом. – Видишь, сама пришла. Ну же, будь вежливым мальчиком.

– К гхаррам… – пробубнил раздосадовано Данн. – Эйвелин – моя мать, мать – моя Эйвелин… Ты довольна?

Рэдхэйвен позволил мне осторожно выглянуть из-за своего плеча, но все равно чувствовалось, что он настороже. Будто перед нами стояла как минимум хищная саблезубая вирра. Как максимум – иноземный плотоядный дракон.

– Наш мальчик – сама тактичность! – фыркнула дама и за многострадальное запястье вытащила меня из-за спасительного заслона на свет. – Меня зовут Августа Аримиэль Люциана Рэдхэйвен, но ты можешь звать Миэль. Дай-ка на тебя посмотреть. На каком факультете ты учишься, Эйвелин? Покажешь мне тут все? Давно сюда не заглядывала…

– Так уж и давно! – едко процедил Данн.

– Это не в счет…

Оказавшись в плену аккуратных розовых ноготков, мое запястье вынуждено было двинуться вместе с сиррой Рэдхэйвен по коридору. В комплекте с остальным телом, едва переставлявшим ватные ноги.

Я бросила страдальческий взгляд на Даннтиэля: это точно безопасно? Казалось, она меня может сожрать за любым поворотом, едва мой жених пропадет из виду. Но он, внезапно чему-то усмехнувшись, одобрительно кивнул. Принял правила странной семейной игры, в которой я была за вархов мяч.

– Миэль… – он поравнялся с нами, шествующими по коридору, как по променаду курортного Саци. – Может, скажешь, зачем ты на самом деле пришла?

Я не удивлялась тому, что он обращается к матушке по имени. В столице