— Это ты мне объясни! — Задержанный словно сплевывал слова с губ. — Папаша…

— Объясню, сынок, — согласно кивнул Федор. — Вижу: человек ты крученый, видел жизнь во многих ее проявлениях подлых, от того и напорист сверх меры, и верой в благое не обременен.

— Коли такая душевная беседа, может, и «браслетики» отстегнем? — Жесткое лицо арестанта светилось издевкой и ненавистью.

— А отчего же нет? — Федор подошел к двери, стукнул кулаком в ее обитую жестью полотно.

Тут же явились двое в черной полицейской униформе с сосредоточенными лицами, высокие, статные, мускулатурой и статью от сидящего на стуле десантника не отличающиеся.

Федор молча кивнул на руки арестанта.

Разошлись бесшумно пластиковые оковы, отставной вояка осторожно начал массировать затекшие запястья.

— Твоя? — И тут же в грудь ему ударила здоровенная винтовка, брошенная с порога вошедшим третьим человеком — низеньким, в очках, в сером костюме. Отчего-то — в белых перчатках на руках.

— Вы… чего?.. — Арестант всматривался на лежащее у него на коленях громоздкое масляное оружие, трогая недоуменно, то крюк затвора, то длинный вороненый ствол. — Вы мне это… чего шьете?

— Не ваше? — разочарованно вопросил очкастый. — Ну, нет, значит — нет! — И, сделав шаг, выдернул винтовку из рук допрашиваемого, тут же исчезнув вместе с ней в проеме двери.

— Эй! — дернулся тот, уяснив провокацию. — Эй…

Но двое полицейских, одинаково мягко и вкрадчиво шагнувших к нему со сжатыми в кулаках дубинках, оставили лишь самый простецкий выбор: миролюбиво откинуться на спинку стула, подняв руки вверх…

— Так, — бесшабашно ухмыльнулся десантник, ничуть не потерявший самообладания. — Ствол с моими пальцами у вас теперь есть, понимаю. Что дальше?

— Не хочу терять времени, — отозвался Федор. — Объясняю. Ты — исполнитель. Прибыл сюда с партнером, ныне усопшим, и с человеком из МВД. Вот — твой объект. — Он вытащил из кармана пиджака фотокарточку, приблизил ее к иронично суженным глазам напротив. — Узнаешь?

— Допустим…

— А знаешь, в чем твоя беда, но и счастье на день сегодняшний? — Федор, прищурившись, поглядел в охваченное решеткой окно. — Счастье — что никто ничего на тебя тут в любом случае оформлять бумажно не собирается. И никакая тюрьма тебе не грозит. И уже сегодня ты сможешь валить отсюда куда угодно. Или, если согласишься, куда порекомендуем мы.

— А в чем же беда? — Ухмылка исчезла, лицо собеседника стало вежливо-сосредоточенным.

— Беда — если в дальнейшем нашем разговоре ты позволишь себе хотя бы малейшую ложь, — сказал Федор. — Беда, если я заподозрю даже ее тень в твоих ответах.

— И что тогда со мной станется? — неуверенно ухмыльнулся пленник.

— Отвечу так: последние впечатления от жизни редко бывают приятными…

— Ладно, слушайте, — прозвучала вдумчивая речь. — Работали мы с Костей через этого мента… Уже два года. Зацепили нас на горячем деле, ну… типа… разбой. Решили в лобовую атаку на всякие коммерческие хозяйства пойти, когда из армии откинулись… Мент нас вытащил. Костю вчистую отмазал, меня попарили. Дальше… привербовал к себе под руку для неформальных разборов со всякой публикой. Слежка еще, всякие поручения — туда-сюда… Мокрухи — вообще никакой… практически… И тут вот — горячий заказ. Шеф выдвинулся вместе с нами. Понюхал атмосферу, дал указания и — отвалил. Мы, ясный день, принялись за дело. Ударились в розыск. Ну, и… пролет! Залет, вернее…

— Какие вводные давались по объекту? — спросил Федор.

— Фото… Чего еще?.. А-а! — особо опасен, хороший стрелок, вооружен… Вроде, спец… Ну и мы — спецы!

— Ты когда-нибудь держал в руках до сего момента сегодняшнюю винтовочку? — спросил Федор.

— Отродясь таких крокодилов не видел…

— Значит, не такой ты и «спец»… Ты — вояка среднего класса, а ныне и вовсе — деклассированная личность. И надлежащая твоя должность в мирном народном хозяйстве — охранника в супермаркете. Сегодня же ты влип в дела, как полагаю, твоему уму и отдаленно непостижимые. Теперь. Вот, что тебе нужно знать. Вчера в нашей округе была уничтожена дагестанская банда со своим главарем. В частности — из винтовки, тобою облапанной… В деле был ты и твой напарник, чей труп со сквозным ранением обнаружили на склоне.

— На каком еще склоне?

— На склоне горы, оттуда велся огонь, — задушевно улыбнулся Федор.

— И что теперь? — узловатые руки удрученного бойца беспомощно свисали к полу.

— Теперь соратники павших непременно выяснят, что в нашу тихую заводь приехали два молодчика, а с ними — начальник отдела МВД из Москвы. Это шило из мешка вылезет. А вместе с ним — и винтовка с твоими «пальчиками»… Но — отвлечемся! Вспомни прошлые задания своего мента. Мне они — по боку, для себя вспомни… И наверняка, поразмыслив, поймешь, что работа ваша была мутноватой… Далекой от специфики МВД во всяком случае. Правильно? На что она походила?

— Ну… типа… разведка… — Взгляд у бойца был откровенно растерянным.

— Вот. Уж не знаю, какими легендами свои приказы мент для тебя обставлял. Да ты и не задумывался — платят, делаешь…

— Вы что… на шпионаж по ходу намекаете?..

— А ты думаешь, шпионы на своем горбу всю черную работу тянут? Нет, есть всякого рода подручные, надсмотрщики над ними…

— Слышь, ты меня в гнилую сторону не тяни, я ничего такого…

— Да это тебе так, к сведению, — отмахнулся Федор. — Важно для тебя другое: месть горных орлов. Но найти им тебя, труболета, — задача нелегкая. А вот полковника министерского — проще нет. Так что он уже, считай, на прицеле. И потянет тебя за собой. Теперь — вопрос. Где пройдет расчет за акцию, коли та выгорит?

— Ну… В Москве, конечно.

— Тогда это будет взаиморасчет… Согласись — лучший для тебя вариант, чтобы потом ни всплыло. И когда мы убедимся, что таковой произведен, ты получишь чистые документы.

— Я — его… А вы… — Десантник поднял руку, начертив в воздухе указательным пальцем фигуру, похожую на знак умножения. — Меня…

— Какой смысл? Ты сам будешь заинтересован забиться в этой жизни в глухую и тихую нору. А у нас есть винтовка. Надежная гарантия твоего молчания.

— Толковое предложение, — подумав, молвил десантник Гаврюшин.

— Тогда — возвращаем тебе твой телефон, звони полкану, — отозвался Федор. — Рапортуй об успешно завершенном деле. Прибавь, кстати, что срочно выдвигаетесь в столицу, поскольку акция прошла на фоне местных криминальных разборок, трупов — гора, весь район шерстит полиция, вы еле из него выбрались. До Москвы, думаю, этот шум уже долетел, твой кум в курсе… Еще скажи: разборка сыграла вам на руку, клиента удалось вклеить в общее число жертв…

— Давайте телефон, — кивнул наемник, на глазах превращающийся в сметливого партнера. Вся его мимика и поза выказывали всецелую уважительную подчиненность подтянутому худощавому человеку в черной одежде, присущей носителям сакрального знания, похожему по представлению гражданина Гаврюшина, на инквизитора. Да и попахивало от него чем-то горелым. Но — не костром. Свечами, что ли?