– Мама, это я. Я чувствую себя хорошо. Все обстоит не так, как ты думаешь. Я какое-то время буду отсутствовать. Ничего плохого я не совершила. Ты должна мне поверить. Никому не говори, что я звонила…

Мама закричала прежде, чем София успела закончить предложение.

– София? Где ты? Здесь была полиция, и они говорят…

– Не говори никому, что я звонила, – перебила ее София. – Я должна положить трубку. Я люблю вас. И скоро приеду домой.

Она дала отбой; ее лицо было мокро от слез. Попыталась послать родителем телепатические волны. Она знала, что они на ее стороне, но ей не хотелось, чтобы они мучились.

Отключив телефон, положила его обратно в рюкзак. В животе злобно бурчало, поэтому она спустилась в ресторан, где за столиками сидели всего несколько посетителей. Заказала самое дорогое, что отыскала в меню: морской язык со спаржей и лимонным соусом. И еще бокал вина. В ожидании еды огляделась. За соседним столиком сидела молодая пара и ссорилась по поводу заказа. Женщина считала, что муж выбрал слишком дорогую еду а тот, надувшись, уставился в окно. За другим столиком устроился одинокий мужчина, поглощенный своим телефоном. В дальнем углу зала расположилась пожилая пара; они ели, не глядя друг на друга. Из стен ресторана струилась приглушенная фоновая музыка. София немного пофантазировала о жизни этих людей: как они живут, чем заполняют дни… Но тут мысли перенеслись к родителям, и ее охватила щемящая тоска по дому.

Когда принесли еду, она оказалась еще лучше, чем представляла себе София.

Проглотив все, она заказала десерт и кофе. Ее вдруг осенило, почему Бенни и Стен выглядели такими радостными в поезде, неся подносы с едой. Они ведь тоже в последние месяцы питались рисом и бобами. Ее поиски наверняка явились для них попросту большим приключением.

«Как бы Освальд ни пытался прижимать нас, – подумала София, – внутри людей всегда сидит маленький дьявол, готовый вырваться наружу».

Она поднялась обратно в номер. Постирала в ванне одежду и повесила ее сушиться в ванной комнате. Включила телевизор и посмотрела новости на двух разных каналах. Открыла мини-бар, смешала джин с тоником и пила его, смотря какой-то фильм. Под конец устала и уснула, слега опьяневшая, согревшаяся и почти счастливая.

* * *

Проснувшись, она поначалу не поняла, где находится. Подумала, что лежит в постели в палате, и помрачнела, но потом обнаружила на ночном столике радио с часами, которые показывали 06:25, и сразу вспомнила обо всем, что произошло за последние сутки. Попыталась снова заснуть, но сон не возвращался. В голове ощущалась некоторая тяжесть от алкоголя, но в целом она чувствовала себя бодрой и готовой претворить свой план в жизнь. Правда, это едва ли можно было назвать полноценным планом. Она просто решила ненадолго уехать. Спрятаться. Куда именно отправиться, София не знала, но чувствовала себя настолько усталой, что решила для начала отоспаться.

Она встала с постели и подтянула вверх жалюзи. За окном было изумительное летнее утро. Одежда в ванной комнате высохла. Долго пролежав в горячей ванне, София приняла прохладный душ. Обнаружила, что забыла упаковать зубную щетку, взяла только пасту, поэтому терла зубы пальцами, пока изо рта не исчез перегар. Застелила кровать и, по старой привычке, прибрала в комнате – казалось немыслимым, чтобы за ней убирал кто-то другой. Решила не возвращаться в номер, а лучше как следует использовать раннее утро.

Ресторан был почти пуст, и в ее распоряжении оказался весь шведский стол. София набрала себе яиц, бекона и тостов. Еще не прикасаясь к еде, выпила две чашки черного кофе.

К шведскому столу подошла женщина с чемоданом на колесиках. Ее вид вновь пробудил у Софии желание уехать. Она только не могла решить, куда именно. Родственников, к которым можно было бы поехать, у нее не имелось, да и все равно это казалось слишком рискованным. Требовалось найти настолько невероятное место, чтобы никто о нем не подумал, причем почти бесплатное, иначе у нее закончатся деньги.

Она сходила и принесла несколько газет, подумав, что, возможно, найдет там дешевые варианты. Но, открыв первую газету, не успела даже вникнуть в заголовки, поскольку уперлась взглядом в собственную фотографию.

София точно помнила, когда была снята эта фотография. Они сидели в гамаке в саду, перед домом в Фьели. Маму со снимка отрезали, виднелось только ее плечо. София не хотела фотографироваться, но отец долго упрашивал – и в конце концов уговорил ее посмотреть в камеру. В ее глазах мелькала улыбка. Фотография получилась удачной, живой и совсем не подходила к следовавшей ниже статье.

София встала так резко, что кофейная чашка со звоном упала на стол – к счастью, пустая.

Какая скотина!

Психически неуравновешенная?.. Нервный срыв?..

Звучало так, будто Освальд лично написал статью и отправил Эстлингу который потом передал ее в газету. Как иначе он смог бы добиться объявления в розыск за такое короткое время?

София перечитала текст, зацепившись за слово «роман». Он ведь ни над каким романом не работал. Эта мысль показалась ей абсурдной. Человек, пребывающий в полной уверенности, что знает ответ на все загадки жизни… Справочник – возможно, но роман? Вероятно, она что-то не поняла… Мысли Софии обратились к диктофону в рюкзаке. В голове не укладывалось, что она забыла прослушать его в гостинице, но, вероятно, в этом повинно головокружительное ощущение свободы, сделавшее ее рассеянной… Необходимо прослушать запись. Но не сейчас, поскольку теперь надо торопиться.

Закинув рюкзак на плечо, София быстрым шагом вышла из ресторана. Новый рецепционист – мужчина – оказался на месте; она молилась про себя, чтобы он еще не прочел газету, и, выписываясь, отводила глаза в сторону – притворялась, будто заинтересовалась картиной на стене. Но рецепционист лишь сказал, что они всегда будут ей рады, и выдал квитанцию.

Они наверняка будут искать ее на центральном вокзале, но, вероятно, не в такую рань. На другой стороне дороги находился банкомат. София сняла там пятьсот крон, чтобы посмотреть, сколько денег осталось на карте. Чуть больше восьми тысяч. Она сняла все наличными и сунула деньги во внутренний карман рюкзака.