— Ты не собираешься наведаться сюда еще раз?

— Может быть, когда-нибудь… Но вряд ли. Лучше посещать миры, которые не обрывают входной канал.

— А выходной?

И я сразу все понял.

Уриэль тоже все понял, потому что помрачнел и задумчиво произнес:

— Думаешь, выходной канал не обрывается? Тогда это все меняет. Вряд ли эта стерва сможет воспользоваться открытым концом, скорее всего она даже не заметит его, но ты прав, Олорин, обещать этого не стоило. Да, пожалуй, это обещание останется невыполненным.

— Но как же так, Уриэль? — возмутился я. Даже не столько возмутился, сколько удивился — уж очень невероятным было это заявление. — Как можно не выполнить обещания?

Уриэль мягко улыбнулся и посмотрел на меня, как взрослые смотрят на ребенка, задавшего особенно наивный и глупый вопрос.

— Как ты думаешь, Хэмфаст, может ли маг иметь чистую совесть?

— Конечно! — горячо воскликнул я, а Олорин одновременно с этим восклицанием пробормотал:

— Ну это смотря в каком смысле, — и они с Уриэлем гнусно заржали. Уриэль продолжал:

— Ты только-только научился магии, Хэмфаст, и многие тайны бытия скрыты от тебя. И ты еще очень молод, а молодости свойственно относиться к окружающим с завышенными требованиями к честности, храбрости и другим личным качествам. Это все проистекает из юношеского максимализма, который в свою очередь…

— Да иди ты к Морготу со своей философией! — грубо оборвал я учителя и ушел куда глаза глядят в расстроенных чувствах.

Мы стояли посреди большой и круглой лесной поляны. Было холодно, но не очень, потому что в результате перемещения все мы оказались одетыми в теплую одежду. Все, кроме Сссра — он оказался вообще голым и стыдливо прикрывал перепончатыми крыльями раздвоенное мужское достоинство. Действительно, драконы, скорее всего, несовместимы с другими расами.

Я протянул руку в сторону Сссра, и рука тяжело опустилась, когда на ней появился зеленый брезентовый плащ.

— Прикройся, почтенный, — сказал я, протягивая дракону только что сотворенный подарок.

Сссра задумчиво взглянул на плащ, на меня, снова на плащ, взял его в руки, осмотрел еще раз, снова посмотрел на меня и сказал:

— Извини, Хэмфаст, но, если ты не возражаешь, я предпочел бы сотворить что-нибудь поудобнее.

Я криво улыбнулся и пожал плечами. Сссра отвернулся и вытащил из воздуха трусы до колен, которые у нас в Хоббитании называют семейными. Я мысленно хлопнул себя по лбу — ну какой же дурак носит брезент на голое тело! И как я мог забыть, что Сссра владеет высшей магией ничуть не хуже меня?

Олорин вежливо, но громко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Когда внимание было привлечено, он принял величественную позу и торжественно провозгласил:

— Поздравляю вас, друзья и коллеги!

— Себя не забудь поздравить, — ехидно пробормотал Уриэль, за что удостоился негодующего взгляда. Уриэль сделал вид, что смутился.

— Канал успешно пробит, — продолжил Олорин, — и сейчас мы находимся в Средиземье. Не знаю, где конкретно, у меня есть несколько предположений на этот счет…

— Не нужно предположений, — перебил я Олорина, — мы в Шире.

— Где?

— В Шире. Ну, Шир, легендарное поселение хоббитов, родина четырех героев и Бильбо Бэггинса. Олорин, неужели ты не узнаешь это место, ты же здесь бывал!

Олорин растерянно оглянулся по сторонам и почему-то шмыгнул носом.

— Не может быть, — сказал он, — я понимаю, что с той поры прошло больше трех тысяч лет, что все изменилось, но… не настолько же!

— Да нет же, Гэндальф, то есть Олорин, — настаивал я, — видишь вон те пять столбов?

— Ну.

— Это мемориал в честь победы над Сауроном. Высокий столб — это ты, те, что поменьше, — герои.

— Ни хрена себе, — потрясение пробормотал Олорин. — Ну вы и устроили культ личности! По мне так лучше бы здесь хоббиты жили.

— Как можно? — поразился я. — Это же мемориал, святое место!

— А в честь Фолко вы тоже святое место соорудили?

— Да нет вроде, — я даже растерялся, — в честь Фолко вроде нет. Даже не знаю почему.

— И то хорошо, — вздохнул Олорин с облегчением. — Не все еще запущено. Нет, ну надо же — мемориал в честь меня, и какой — пять столбов!

Уриэль почему-то улыбнулся.

— Не все из пяти столбов символизируют тебя, — еще раз пояснил я. Странно, я ведь уже говорил это, почему Олорин не понял? — Ты — самый большой столб…

Я не успел закончить, потому что Уриэль заржал в полный голос.

— Гэндальф Большой Столб, — с трудом выговорил он, превозмогая смех, — а что, звучит. Ха-ха-ха!

— Я прошу прощения, — это подал голос Сссра, который уже переоделся в обтягивающий костюм из льняной ткани и брезентовый плащ, подобный тому, что сотворил я, только с прорезями для крыльев. — Прошу прощения, но я не вполне понимаю, что в данном мире понимается под словом «герой». Правильно ли я понял, что почтенный Олорин в прошлом командовал героями?

— Нет, не командовал, — досадливо поморщился Олорин, — руководил, направлял, но не командовал. А герой — это понятие чисто хоббичье.

— Какое? — не понял Сссра.

— Хоббичье. Ну, то есть оно есть только у хоббитов. Так здесь халфлинги называются. Так вот, герой — это хоббит… как бы поточнее сформулировать…

Я пришел на помощь Олорину:

— Герой — это хоббит, совершивший ряд подвигов во имя дела света и во благо народа Хоббитании. Хоббит признается героем на совете кланов, при этом голосование должно быть единогласным. Хоббит может быть официально признан героем только после того, как умер либо навсегда покинул страну.

— А, понятно, — разочарованно протянул Сссра, — а я уж подумал, что Олорин раньше был местным хозяином.

Олорин снова досадливо поморщился:

— Сколько раз говорить тебе, почтенный Сссра, в Средиземье нет хозяев, у нас каждое разумное существо обладает свободой воли. Майары — это совсем не хозяева, это скорее…

— Санитары леса, — подсказал Уриэль и опять ехидно засмеялся.

Олорин укоризненно глянул на него, но ничего не сказал.

— Ладно, друзья, — сказал я, — давайте, что ли, отправляться домой, пока мы окончательно не перессорились.

И мы отправились домой.

В маленькой долине между мирами ничего не изменилось. Нет, кое-что изменилось — рядом с домом Уриэля появился еще один, деревянный и двухэтажный, похожий на дом зажиточного аннурского крестьянина. На его крыльце сидел Олорин, он отложил трубку и вскочил на ноги, увидев нас. А минутой позже состоялась радостная встреча.