Со стороны Добровольческой армии, победоносно завершавшей в это время бои на Северном Кавказе, отношение к формируемым армиям было негативное. В одной из штабных директив подчеркивалось: «Отношение Добровольческой армии к «Южной», «Астраханской», «Народной» и прочим армиям, формируемым под германской опекой и на германские деньги, – безусловно отрицательно; вести пропаганду против поступления офицеров в ряды этих армий не только можно, но и должно». Несмотря на столь категоричное заявление, уже в октябре 1918 г. киевские отделы Национального Центра, Союза Возрождения России и СГОР выступали за передачу данных формирований под контроль Добровольческой армии, тогда как Монархическое бюро требовало сохранения контроля за собой (59).

Такова была судьба частей Особой Южной армии. Не останавливаясь на военной стороне их истории, следует отметить как неудачный политический опыт провозглашение легитимистских лозунгов, что при всей к ним приверженности со стороны части политической элиты было все-таки неубедительным и «преждевременным» для «общества». Однако все более очевидной становилась тенденция укрепления единоличной власти, проявившаяся и на белом Юге, и в Сибири. В правых и центристских кругах востребованной становилась не монархическая власть сама по себе, а единоличная модель управления – военная диктатура.

Недостатки формирования «монархических армий» тем не менее не затронули авторитета графа Келлера. Он продолжал оставаться единственным наиболее приемлемым для монархических политиков военачальником. В октябре 1918 г. на Украине появились представители т. н. Совета Северной обороны, связанные с северной монархической группой Маркова 2-го. Они предложили Келлеру отправиться в Псков и возглавить Северную армию, создаваемую по аналогии с Южной (под теми же политическими лозунгами). Другими отправными пунктами для будущего наступления считались Вильно и Могилев. Граф согласился с предложением и стал готовиться к отъезду из Киева. При содействии князя А. Н. Долгорукова гетманское правительство открыло кредит на создание новой армии. Однако из-за задержки с оформлением пропуска в германской комендатуре в начале ноября 1918 г. отъезд в Псков так и не состоялся.

Если Особая Южная армия создавалась при активной поддержке атамана Краснова, то Северная армия стала создаваться при участии Добровольческой армии. Необходимо отметить, что решение о командовании Северной армией было принято Келлером только после получения на это письменного согласия со стороны Деникина. 2 ноября 1918 г. Келлер запросил Деникина о «признании его командующим Северной, Псковской армией» и об определении «полномочий». Незамедлительно был послан ответ, в котором командующий Добрармией «приветствовал Северную армию» и «признавал графа Келлера командующим, с правами командующего отдельной армией» (по Положению о полевом управлении войск). Признавалось «необходимым использовать все силы и средства Северной и Северо-Западной России». Генералу Ломновскому предписывалось установить тесное взаимодействие с Келлером, «немедленно стать официальным и главным представителем Добровольческой армии и объединить управление добровольческими частями в Малороссии, принять меры к охране военных складов» и «получать средства для своей деятельности у Украинского Правительства» (60). Подобная координация действий доказывает не только стремление к более тесному взаимодействию всех существовавших в то время антибольшевистских сил, но и отсутствие у графа какого-либо отчуждения по отношению к командованию Добровольческой армии, непримиримых разногласий с ним по вопросу о будущей «форме правления» в России. Несомненно, способствовали этому и результаты поездки в Екатеринодар в августе 1918 г., переговоры с Алексеевым и Деникиным. Именно Северной армии под командованием Келлера предназначалось нанесение удара на Петроград в соответствии с разработанным штабом Добрармии комбинированным наступлением на «центры Советской России» (подробнее об этом – в предыдущем разделе).

Бюро Северной армии в Киеве в своих политических прокламациях не упоминало теперь о «возрождении монархии», а декларировало «восстановление Единой, Неделимой Российской Державы» и «вооруженное сопротивление» ее противникам. Целью Северной армии считалось уже не создание армии, «альтернативной» Добровольческой, а только «предоставление возможности офицерам-северянам, ныне случайно находящимся на Украине, приложить свои силы к борьбе с большевизмом непосредственно в своем крае». Для этого предполагалась «возможно широкая вербовка людей… и планомерная их эвакуация в пункты сосредоточения войск Северной области».

Казалось, генерал Келлер нашел, наконец, свое место в общем фронте Белого движения. Сам он в частных беседах не отрекался от монархического лозунга. Новые подразделения получили благословение митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого). Но хотя развернувшиеся на Украине драматические события и выдвинули Келлера на должность более высокую, чем командующий формирующейся армии, но одновременно они привели к трагическому завершению его военной биографии (61).

Ввиду очевидного поражения Германии и ее союзников и начавшегося вывода немецких и австро-венгерских войск, в политике Украинской Державы произошли серьезные перемены. 16 октября 1918 г. поверенный в делах австро-венгерского посольства сообщил об отсутствии «принципиальных возражений» против поиска украинским правительством «контактов с Антантой» и, более того, о желательности установления их одновременно с выводом немецких и австро-венгерских войск из Украины (62). Перемены назревали и во внутренней политике. Скоропадский еще 24 октября 1918 г., после своего возвращения из Берлина, где он встречался с Императором Вильгельмом II, начал сближение с социалистами. По требованию оппозиционного Украинского национального союза в состав правительства было введено пять социалистов-федералистов и было заявлено об усилении «самостийности». Но 14 ноября Гетман из-за очевидных опасений потерять власть, сотрудничая с социалистами-революционерами, неожиданно «сменил курс». Определенное значение имела обнаружившаяся связь немецкого командования с деятелями УНР и даже «московскими большевиками». Разуверившись в искренности немецкого командования, Гетман практически полностью заменил состав Совета министров, а председателем и, временно, министром земледелия стал бывший министр земледелия России в годы Первой мировой войны С.Н. Гербель (63).

Грамота «Гетмана всея Украины ко всем украинским гражданам и казакам» торжественно провозглашала окончание «кровопролитнейшей войны» и объявляла о предстоящей «сложной задаче создания основ новой жизни». «Водворение начал порядка и законности» на Украине, – Скоропадский не мог отрицать очевидное, – было достигнуто «при дружеском содействии Центральных Держав». Гетман не скрывал и оказываемой поддержки антибольшевистскому сопротивлению: «Отзывчиво относясь ко всем тем страданиям, которые переживала родная ей Великороссия, Украина всячески стремилась помочь своим братьям, оказывая им широкое гостеприимство и поддерживая всеми доступными ей средствами борьбу за водворение в России твердого государственного порядка».

«Но, – говорилось далее, – теперь перед нами новые государственные задачи». Если «Центральные державы» помогали суверенной, независимой Украине, то «державы согласия искони были друзьями прежнего великого единого Российского государства». Констатируя перемену внешнеполитического положения, Гетман отмечал новый статус и Украины, и всей России. Без колебаний «предрешалось» будущее государственное устройство: «На иных началах, на началах федеративных, должно быть воссоздано прежнее величие и сила Всероссийской Державы. В этой федерации Украине надлежит занять одно из первых мест, ибо от нее начались порядок и законность в стране, и в ее пределах впервые свободно вздохнули все униженные и угнетенные большевистским деспотизмом граждане бывшей России. От нее пошли дружба и единение со славным Всевеликим Доном и доблестными Кубанским и Терским казачествами. Первой надлежит выступить в деле создания Российской федерации, конечной целью которой явится восстановление Великой России». Именно федерация должна была обеспечить «экономическое и культурное преуспеяние всего украинского народа на прочных основаниях национально-государственной самобытности».