Опечаленные тем, что их товарищи погибли такой нелепой смертью, Хун-Апу и Шбаланкэ решили, что Ципакна должен понести наказание. Близнецы знали, что днем великан обычно приходит на берег реки поохотиться на крабов. После недолгих раздумий небесные братья сотворили большого искусственного краба и положили в углубление на дне лощины. Затем сделали искусный подкоп под огромной горой и стали ждать. Вскоре они увидели Ципакну, бродящего вдоль берега реки, и спросили, куда он идет.

– Ищу себе пропитание, – сказал великан.

– А какую пищу ты предпочитаешь?

– Только рыбу и крабов, – ответил Ципакна.

– Тогда тебе повезло. Там, внизу, кажется, есть огромный краб, – сказали коварные братья, указывая на дно лощины. – Он может быть превосходным завтраком.

– Отлично! – вскричал Ципакна, и глаза его заблестели. – Я должен немедленно его добыть.

Один прыжок – и Ципакна уже возле ложбины, где лежал хитро замаскированный краб. Не успел он до него добраться, как Хун-Апу и Шбаланкэ сбросили вниз огромную гору. Ципакна взревел и начал яростно отталкивать навалившийся груз, пытаясь сбросить его с могучих плеч.

Братья испугались: как бы он не освободился от огромной массы земли и щебня. И чтобы окончательно закрепить победу, они превратили Ципакну в камень. Так у подножия горы Меахуан у Верапас погиб гордый создатель и передвигатель гор.

После гибели Ципакны грозную силу семьи мог представлять лишь великан Кабракан, называвший себя Ниспровергателем гор. Но Хун-Апу и Шбаланкэ твердо решили, что никто из рода Вукуба не должен остаться в живых.

В те дни, когда они строили заговор, Кабракан, по своему обычаю, двигал огромные горы. Он хватал их у основания и изо всей силы разбрасывал по окрестностям. Во время отдыха великана братья подошли и поприветствовали его.

– Здравствуй, Кабракан! – сказали они. – Что это ты делаешь?

– Да ничего особенного, – отвечал великан. – Разве вы не видите, что я разбрасываю горы? Это привычное для меня дело. А кто вы такие, что задаете глупые вопросы? Как вас зовут?

– У нас нет имен, – сказали близнецы. – Мы всего лишь охотники, и у нас есть духовые трубки, с помощью которых мы охотимся на птиц. Да и не нужны нам имена, потому что обычно мы ни с кем не встречаемся на пути.

Кабракан с презрением посмотрел на братьев и уже собрался уходить, когда они предложили:

– Останься, нам хотелось бы посмотреть, можешь ли ты бросать горы.

Миктлантекутли. Рисунок из «Кодекса Борджиа». XV в.

Это задело самолюбие Кабракана.

– Что ж, если хотите, – ответил он, – я покажу вам. Выбирайте любую гору, и, прежде чем вы опомнитесь, я обращу ее в пыль.

Хун-Апу огляделся вокруг и, заметив огромную горную вершину, указал на нее.

– Сможешь ли обрушить эту гору? – спросил он.

– Проще простого, – рассмеялся Кабракан. – Начнем?

– Нам кажется, что сначала ты должен основательно подкрепиться, – сказал Хун-Апу. – Ты с утра не ел, а такое великое дело нельзя довести до конца на голодный желудок.

Великан причмокнул губами.

– И то правда, – сказал он. – Но что у вас есть для утоления моего голода?

– С собой у нас ничего нет, – сказал Хун-Апу.

– Хороши же кормильцы! – прорычал Кабракан. – Спрашиваете, что я буду есть, а затем говорите, что у вас ничего нет.

В гневе он схватил одну из небольших гор и бросил ее в море, да так, что волны поднялись до самого неба.

– Ладно, – сказал Хун-Апу, – не сердись. У нас с собой наши духовые трубки, и мы подстрелим тебе птицу на обед.

Услышав такие слова, Кабракан поубавил свой гнев.

– Что же вы сразу об этом не сказали? – пробурчал он. – Давайте, да поживее, а то я ужасно голоден.

Как раз в этот момент над их головой пролетала огромная птица, и Хун-Апу и Шбаланкэ подняли вверх свои духовые трубки. Дротики взвились вверх, и добыча, кувыркаясь в воздухе, упала к ногам Кабракана.

– Замечательно! – воскликнул великан. – А вы и впрямь ловкие охотники!

И, схватив убитую птицу, собрался было съесть ее сырой, но Хун-Апу остановил его.

– Погоди-ка, – сказал он. – Птица будет гораздо вкуснее, если ее как следует приготовить.

И Хун-Апу начал тереть две зажигательные палочки одну о другую, а Шбаланкэ велел собрать немного сухого хвороста.

Запылал огонь. Хун-Апу смазал перья птицы толстым слоем глины и подвесил ее. Вскоре аппетитный запах защекотал ноздри великана. Но, на свою беду, он не знал одной хитрости: глина, которой Хун-Апу обмазал перья птицы, была отравленной.

Когда аппетитное блюдо было готово, он отдал его Кабракану, который в один миг его проглотил.

– А теперь, – сказал Хун-Апу, – пойдем к той высокой горе и посмотрим, сможешь ли ты, как похвалялся, поднять ее.

Но Кабракана уже согнуло пополам от острой боли.

– Что это? – спросил он, проводя рукой по лбу. – Кажется, я не вижу горы, о которой ты говоришь.

– Протри глаза, – обиженно сказал Хун-Апу. – Она там, к востоку отсюда.

– Что-то мои глаза сегодня затуманены, – пожаловался великан.

– Да не в этом дело, – сказал Хун-Апу. – Ты обещал, что сможешь поднять эту гору, а теперь испугался?

– Говорю же тебе, – с трудом проговорил Кабракан, – я стал плохо видеть. Ты можешь отвести меня к горе?

– Конечно, – сказал Хун-Апу, протягивая ему руку, и через несколько шагов они уже были у ее подножия.

– Ну а теперь, – сказал Хун-Апу, – посмотрим, как ты это сделаешь, великий силач!

Кабракан остановил взгляд на громаде, высившейся перед ним. Его колени тряслись, пот лился со лба и ручьями сбегал по склону горы.

– Ну, давай же! – насмешливо крикнул Хун-Апу. – Ты будешь поднимать гору или нет?

– Он не может, – презрительно сказал Шбаланкэ. – Так я и знал, что это пустые слова.

Кабракан встряхнулся, пытаясь собраться с силами, но напрасно. Яд быстро распространился по его телу, и он со стоном упал перед братьями замертво. Так погиб последний из земных великанов, уничтожить которых были посланы Хун-Апу и Шбаланкэ.

Легенды и сказки Австралии представляют особый интерес. В свое время предки австралийцев через острова Индонезии и Новую Гвинею прибывали на практически никем не освоенный материк. На краю света, в условиях полной изоляции и особой природной среды, народ сумел приспособиться к местным условиям, сохранив древние формы материальной и духовной культуры.