Молодой проклятый колдун Раял всё же добрался до крепости. Его войско остановилось менее чем в полумиле. Глейгрим не спешил, его люди не брали штурмом собственную крепость, не угрожали и никуда не двигались. Они выставляли дозорных, готовились к чему-то и вели себя довольно тихо.

С каждым новым часом, а уж тем более когда счёт пошёл на дни, Глейгримы нервировали Флейма всё больше и больше. Их бездействие раздражало, их нахождение рядом пугало, и Верду было непонятно, чего они хотят. На второй день от войска отсоединился один из людей. Всадник остановился там, где его попросили предупредительными стрелами, и заявил, что его лорд приказывает войску сдаваться, а самого Верда убедительно просит стать его заложником и обещает, что в случае согласия не причинит вреда ни лорду, ни его командующим, ни одному из воинов. Вместо отказа Флейм приказал напичкать посланца стрелами.

Вечером того же дня Глейгримы наконец-то перешли в наступление. Верд был уверен в своих силах, он прочитал вдохновляющую речь, подбодрил народ, назначил на своё место сира Рнама Обольстительного и предпочёл пересидеть битву в башне, откуда открывался прекрасный обзор. Спустя около получаса сражения он вдруг разглядел, как вторая часть войска Флеймов сближается с врагами со стороны арьергарда.

Краткий миг радости и предпобедный вкус во рту.

Улыбка Верда мгновенно стёрлась, из его груди вырвался истошный крик, когда появившееся второе войско Глейгримов под предводительством кого-то из семьи врага, как можно было заключить из гербов и лент, смело людей Верда, почти не заметив. Они обогнули по дуге своих союзников и принялись осаждать крепость с другой стороны.

Сын Дарона Флейма понял, что шансов на победу нет и есть только одно верное решение – бежать прочь, бросив свой народ. Они получают плату за то, что умирают, а он лорд. Ему положено развлекаться и делать новых лордов, а не гнить в земле или чахнуть в плену.

Лорд Глейгрим выглядел куда печальнее, чем обычно. Он не плакал, иногда ему казалось, что он просто разучился это делать. Раял давно был приучен скрывать все эмоции, ещё в детстве он узнал, что станет когда-нибудь править Династией, и нет ничего хуже, чем тот, кто думает сердцем, а не головой.

Но сегодня он был готов расплакаться – его отряд, его верные люди и придворные, многие его лорды и воины пали в битве с Флеймами. Да, они смогли вновь вернуть себе замок Грейстоун, отбросили врагов назад и лишили хорошей, многочисленной армии, однако сам лорд потерял немало. Среди тех, кого сейчас сгрузили в кучу тел, были и его близкие друзья, те, кто сражался с ним бок о бок, те, с кем он рос, те, кто вселял жизнь и радость даже в тёмные и безрадостные будни.

Лорд Глейгрим чуть не погиб, ведя своё войско, и лишь его друг Мекул спас правителя от неминуемой гибели, но не смог спасти самого себя.

Мекул был старше всего на четыре дня, они были молочными братьями, и эта почти кровная связь продолжилась, когда они выросли. Друг Раяла, сын мелкого лорда из Малой Ветви Силверкнайф, рос сильным и знал, что станет воином. Ещё мальчишками они шутили, что, когда наследник Династии будет править, Мекул встанет рядом. Лорд Силверкнайф обещал, что станет защитником и будет оберегать лорда, как в детстве, и никогда не отречется. А Раял поклялся тогда, что сделает друга своим командующим, включит в Совет, выдаст за него свою сестру, если таковая появится, а если нет – найдёт достойную девушку. И что он не позволит другу погибнуть.

Мекул выполнил свою часть договора, он всегда был рядом, он защищал Раяла, погиб, выполняя долг, был с ним во время всех сражений. Да, он исполнил клятву, а Раял – нет. Его друг так и не женился.

Раньше лорд Глейгрим думал, что у них ещё много времени. Когда Раял предлагал другу девушек, даже более знатного происхождения, чем сам лорд Силверкнайф, тот отказывался и твердил: «Мой печальный милорд, мне некогда. В наших землях ещё столько проблем, у нас ещё множество врагов. Рано мне менять службу на женщину и детей». Это вызывало споры между друзьями, и сейчас правитель жалел, что ни разу не настоял на своём.

Заводить семью для Мекула всегда было рано, а теперь – поздно.

Если бы лорд Глейгрим мог вернуть его! Поговорить, попросить прощения, что так всё сложилось…

Правитель Династии сидел на земле у груды тел и неотрывно смотрел на знакомое лицо.

Завтра они попробуют похоронить всех простолюдинов, а тела лордов отправят в замок. Да, это лишняя трата ресурсов. Пусть судачат за спиной, он всё знает… Но для Мекула проведут достойный обряд, как для брата правителя и героя.

Рука друга главы Династии дрогнула.

Раял закрыл глаза и выдохнул: лишиться ума в столь раннем возрасте – это большое горе. А может, ему лишь показалось? В глубине души теплилась надежда, что замеченное движение почудилось уставшим глазам. В конце концов, он мог ошибиться, его подданные могли совершить ошибку, лорд Силверкнайф жив.

Хозяин Этернитифелла открыл глаза и начал вновь неотрывно смотреть на тело верного советника, как вдруг Мекул повернулся и посмотрел на своего лорда.

«Но он мертвец!» – хотелось закричать Глейгриму. Пронзённый несколькими ударами меча, с раздробленной ключицей, мертвец поднялся на ноги и пошёл к своему правителю. Раял застыл от ужаса, он не мог пошевелиться, не мог вскрикнуть и наблюдал, как Мекул приближается. Мёртвый лорд Силверкнайф подошёл, сел рядом и посмотрел на Глейгрима, а тот смотрел на него. Минуты шли, и они оба молчали.

– Мекул… – Самоконтроль Раяла вновь проявился в полной мере, и он зачем-то решил поговорить с мертвецом, скорее, чтобы держать себя в руках. – Ты простишь меня? Мне нужно твоё прощенье, ведь я так и не выполнил то, что обещал. И как ты? Ты ведь мёртв… О, это всё усталость и бессонница, я вижу то, чего нет.

– Я тебя прощаю. – Мертвец смотрел на него, его взгляд был странным, но осмысленным, и Раял подумал, что пусть это непонятно и опасно, но он хочет обнять молочного брата, и Мекул сам потянулся к нему, раскрыв руки для объятий.

Воспоминания нахлынули на правителя Династии, подобно лавине.

У Раяла в детстве была любимая собака, смешная, серенькая и криволапая, но жизнерадостная и игривая. Сучка отказалась от единственного выжившего щенка, и они с отцом сами выкормили его. Мышонок – да, в детстве у него было плохо с кличками и логикой – выжил, вырос и стал очень преданной собакой, он везде ходил по пятам за хозяином. Однако стоило повстречать кошку, птичку или мышку, как Мышонок превращался в охотника и уносился за своей добычей, заливаясь лаем.

Раялу шёл шестой год, когда его друг-пёс удрал за очередной птицей и потерялся. В городе он повстречался со стаей бродячих собак, что быстро расправились с домашней зверушкой. Каким образом потрёпанный, израненный и окровавленный Мышонок дополз до своего дома и рук рыдающего мальчишки-хозяина, до сих пор остаётся загадкой. В тот день Раял впервые узнал, что такое смерть, и увидел её своими глазами.