Боеготовность своей армии генерал Хоменко проанализировал в приказе об изжитии недостатков от 27 июля. В нем он перечислил многие проблемы, включая постоянную неспособность штабов и командиров надлежащим образом довести приказы до бойцов, неудовлетворительную организацию марша и боевых порядков, очень плохое, а подчас и тактически безграмотное использование огневой мощи пулеметов, минометов и артиллерии, недостаточность и неэффективность служб тыла в обслуживании действующих войск, нарушения командным составом самых элементарных правил и, наконец, недостаточную помощь командованию со стороны партийных и комсомольских организации.[466]

В подготовленном 4 августа пространном последующем докладе Хоменко изложил командованию Западного фронта трудности, испытанные его армией с начала мобилизации. Он подробно описал организационные неурядицы, возникшие в процессе формирования и придания его армии новых дивизий, и последующую путаницу с приказами о передислокациях и сборе. Первоначально его армия имела четыре стрелковые дивизии (119-я, 242-я, 243-я и 251-я) и 51-ю танковую дивизию. Но почти сразу же дивизии были перетасованы между другими формирующимися армиями. Три первоначальные дивизии (242-я, 250-я и 251-я) должны были двигаться в район сосредоточения пешим порядком и, по словам Хоменко, «были сняты с пунктов развертывания в самый разгар сколачивания, укомплектования, к походу подготовлены не были и в бой вступили малобоеспособными»[467].

С целью проиллюстрировать сказанное Хоменко обратился к примеру 251-й стрелковой дивизии, сформированной в Коломне. Эту дивизию направили в 30-ю армию спешным порядком, недоукомплектованной и «совершенно несколоченной». Прежде чем отправить ее к армии, представитель Московского военного округа обнадежил командование дивизии, что все недостающее снаряжение будет получено на месте сосредоточения. Состояние прибывающей дивизии Хоменко описал так:

«1) дивизия вынуждена была выступить в поход, не имея в своем составе ряда подразделений (артиллерия, химрота и пр.). Не имея материальной части, люди этих подразделений двигались в 3 эшелоне и прибыли в район действий дивизии только в начале августа месяца, а некоторые еще до сих пор не прибыли;

2) дивизия не успела сформировать и сколотить тыловые учреждения;

3) в ряде частей, подразделений не были созданы партийные и комсомольские организации;

4) личный состав дивизии — в подавляющем большинстве мобилизованные из запаса. На всю дивизию только около 400 человек кадровых бойцов из войск НКВД;

5) в спешке формирования конский состав был неправильно распределен. Артиллерийские лошади оказались в обозе и, наоборот, по той же причине, что артиллерийские лошади поступили на пополнение уже после того, как артполк грузился в эшелон;

6) поспешность формирования привела к тому, что командиры в подразделениях не знали своих подчиненных, а подчиненные не знали командиров, в результате чего в частях дивизии низкая дисциплина.

Эти и ряд других моментов, которые свойственны 251 сд, привели к тому, что дивизия вступила в бой малобоеспособной и задачи, которые ставились перед ней, плохо решала, неся большие потери».[468]

Хоменко добавлял, что 250-я стрелковая дивизия находилась в схожем состоянии, а боеготовность 242-й была лишь немногим выше. В том же докладе он подробно изложил все трудности армии. В штабе армии первоначально имелось лишь 40 процентов от требуемого по штату состава, а ко времени доклада наличествовало лишь 50 процентов. Противовоздушный и авиационный отделы вообще отсутствовали, в артиллерийском отделе крайне недоставало сотрудников, так же, как в интендантской службе и ключевых органах снабжения, а тылами занимались всего 3 работника из требуемых 37. Частично из-за этих трудностей потери армии меньше чем за три недели составили свыше 18 000 бойцов из общей численности примерно в 45 000 бойцов[469].

Артиллерия Хоменко насчитывала 24 37-мм и 12 76-мм зенитных орудий и лишь 46 процентов требовавшихся ей по штату противотанковых пушек. У 250-й и 251-й стрелковых дивизий вообще не было никаких гаубиц. Кроме того, остро не хватало полевых орудий и минометов, а также боеприпасов всех видов. Из трех танковых батальонов (65 машин), предоставленных для поддержки пехоты 110-й танковой дивизией, 24 машины так и остались на месте и лишь 10 танков находились в распоряжении армии[470]. В заключение Хоменко писал:

«1. 30 армия получила боевую задачу в период своего формирования и сколачивания. В силу того, что на укомплектование армии поступал слабо обученный состав, боевые качества армии в период получения боевой задачи были не на должной высоте, что подтвердилось в исходе боевых действий.

2. Оснащенность армии предметами вооружения и боевой техники не удовлетворительна. Армия не прикрыта с воздуха.

5. Обеспечение армии всем положенным и необходимым со стороны вышестоящих довольствующих органов происходит медленно, неполно, недостаточно качественно.

4. Армия понесла большие потери в людях и материальной части. Требуется ускоренная посылка пополнений и усиление темпов оснащения армии».[471]

Хоменко вполне мог написать то же самое обо всех резервных армиях, так как его подробное описание было универсальным. В течении двух месяцев большинство резервных армий, которые едва уцелели в жестоких боях под Смоленском, Демидовым, Ельней и на реке Сож, будут уничтожены. Осенью потребуется еще две мобилизационных волны, чтобы наконец остановить немецкий натиск у ворот Москвы.

Механизированные резервы

В начале войны немецкие войска вдребезги разгромили советские механизированные войска в западных приграничных военных округах, лишив как находящуюся под сильным нажимом советскую пехоту первого стратегического эшелона, так и разворачивающиеся войска второго стратегического эшелона критически важной поддержки танковых сил. С целью укрепить прогибающуюся оборону, а также действуя в соответствии с довоенными оборонительными планами, Ставка выдвинула вперед механизированные войска второго эшелона. Первые три механизированных корпуса этого эшелона были брошены против немецких войск, наступавших к оборонительной линии по Днепру. 12 июля, когда немецкие войска достигли Днепра и форсировали его, советские танковые войска второго эшелона состояли здесь из 5-го и 7-го механизированных корпусов (с 57-й танковой дивизией), которые только что контратаковали немецкий танковый клин около Лепеля (к западу от Витебска), а также 25-го механизированного корпуса, выдвигавшегося на передовую поддержать 21-ю армию возле Рогачева, и остатков 20-го механизированного корпуса, которые защищали Могилев.