Они нашли Скалли и Монтекки в следующей комнате. Обоим было лет по шестьдесят, оба оказались седыми, подтянутыми, но не такими железными, как генералы, которые хотят, чтобы все знали, что они из пехоты. Эти двое предпочитали выглядеть, словно вышли из задних комнат – оба были в темных брюках и атласных домашних куртках. Их трубки были сделаны из серебра и кости. И у обоих были сквозные дырки в висках. Пули в девять миллиметров, выпущенные из служебных пистолетов «беретта», которые валялись рядом на полу. Входные отверстия находились справа. Ричер представил, как один из них делает последний утренний звонок, о чем они договорились заранее, и не получает ответа. Возможно, они пожали друг другу руки, поднесли пистолеты к вискам, отвели локти в сторону – и стали считать: один, два, три…

С улицы донесся вой сирен, и из машин выскочили сотни людей.

Представитель Управления по борьбе с наркотиками рассказал Джеку и Сьюзан, что произошло, когда они стояли в широком прохладном коридоре. Шраго начал признаваться Питу Эспину примерно через полторы секунды после ареста, Моргана взяли через тридцать минут после этого, и он раскололся еще через полторы секунды, и тогда Эспин позвонил в три разных агентства и организовал рейд. А потом провел его. Они опоздали на пять минут.

– Вы не опоздали, – сказал Ричер. – Вы могли приехать вчера, но они поступили бы так же. Для них не имело значения, кто поднимется по лестнице. Вы или мы, или кто-то еще, – они собирались уйти, как джентльмены.

Парень из Управления по борьбе с наркотиками сказал, что притоны для курильщиков опиума, вроде «Голубиного коттеджа», существуют по всему миру для цивилизованных людей, которые предпочитают хорошее вино пиву. Опиум – это натуральный продукт, который нагревается до превращения в пар, после чего пар вдыхается, и джентльмен получает наслаждение, столь же сладкое, как органический мед. Настоящая вещь. Никаких изменений, вытяжек или преобразований в течение тысяч лет, со времен каменного века. Ни в малейшей степени. Ничего грязного, уличного…

Но, как и в случае с хорошим вином, для качества опиума имеют значение всякие мелочи. Например, очень важно, на какой земле он растет. И лучшая земля для него – в Афганистане. Специалисты изучили там отдельные склоны гор, как для виноградников. А Монтекки заключил сделку с братьями Задран, потому что их товар рос там, где нужно, и был высочайшего качества. Монтекки или его люди маркировали его буквой «Z» и провели рекламную кампанию – и очень скоро за членство в клубе «Голубиный коттедж» начали платить огромные деньги. Все шло прекрасно в течение четырех лет. А затем какой-то парень отправился на север для свершения ритуальных обрядов, и афера раскрылась, несмотря на все усилия скрыть правду.

Тут пришел Эспин и рассказал, что эти усилия были весьма значительными. Ему удалось изучить около половины финансовых документов, и он установил, что те самые сто тысяч выплачены с личного счета Монтекки.

Затем в особняке появились полковник Джон Джеймс Темпл, который все еще оставался адвокатом Тернер, а также майор Хелен Салливан и капитан Трейси Эдмондс, все еще представлявшие интересы Ричера. Темпл получил документ на приостановление ареста Сьюзан: она получила свободу до того момента, когда с нее снимут все обвинения. У Салливан и Эдмондс возникло больше проблем. С учетом неопределенного статуса Моргана было трудно понять, призван Ричер на службу или нет. Так или иначе, но окончательно решить данный вопрос мог только заместитель начальника штаба по персоналу, труп которого лежал наверху.

Тернер уговорила полковника Темпла, который частично успокоился после того, как Ричер вернул ему документы, подвезти их обоих на своей машине. Правда, атмосфера между ними все равно оставалась напряженной, но Ричер хотел поехать со Сьюзан в отель, а прокатиться на седане Темпла было все-таки удобнее, чем идти туда пешком. Однако в конечном итоге они не поехали в отель. Судя по всему, Тернер попросила доставить их в Рок-Крик, потому что Темпл перебрался через реку, они оказались в Виргинии и покатили к старому каменному зданию. К ее командному пункту. Ее базе. Ее дому. Когда я вернусь, то прикажу самым тщательным образом вычистить мой кабинет. Я не хочу, чтобы в нем остались хоть какие-то следы Моргана.

Тогда Джек понял все окончательно. Тернер нравился костер. Как и ему, но лишь на короткое время, и только тот, что горел внутри 110-го специального подразделения, которое теперь снова принадлежало ей.

Когда они приехали туда, было позднее утро, и все служащие там военные собрались в здании, включая и ночную смену, которая пока не разошлась по домам. Эспин держал их всех в курсе происходящего, и они следили за развитием расследования. А дневная смена прибыла на работу, когда все было закончено и оставалось только праздновать. Здесь же находились сержант Крис Лич и дежурный капитан. «Интересно, – подумал Ричер, – вспомнит ли когда-нибудь Тернер о том, что капитан любит рисовать разные фигурки во время телефонных разговоров?» Наверное, нет. Просто переведет его в другое место с повышением.

Первый час получился церемониальным: все пожимали Сьюзан руку и хлопали ее по спине, но в конце концов она оказалась в своем кабинете, где и задержалась, изучая документы и проверяя наличие всего остального. Джек немного поговорил с Лич, а потом спустился по старым каменным ступенькам и долго гулял вокруг здания штаба. Когда он вернулся, Тернер все еще была занята, и поэтому он снова поболтал с Крис. И только после того, как стемнело, внизу появилась Сьюзан с ключом от своей машины в руках.

– Поедем со мной, – предложила она Ричеру.

Маленькая красная спортивная машина простояла на одном месте несколько дней, однако ее двигатель завелся сразу и работал уверенно и громко. Джек решил, что парень, который сконструировал глушитель, сделал это сознательно. Тернер включила обогреватель на максимум и опустила крышу.

– Как песня в стиле рок-н-ролл по радио, – сказала она.

Потом Сьюзан выехала со стоянки, миновала ворота, свернула налево и двинулась вдоль маршрута автобуса, мимо мотеля, в сторону торгового центра, где остановилась возле большого ресторана с меню в греческом стиле.

– Я могу угостить тебя обедом? – спросила она своего пассажира.

В ресторане сидели самые разные люди – пары и семьи с детьми. Некоторые из этих детей были девочками, и кому-то из них могло быть четырнадцать лет. Тернер выбрала кабинку у окна, и они видели, как мимо проехал автобус.

– Я детектив и знаю, что ты сейчас скажешь, – заговорил Ричер.

– Правда? – спросила Сьюзан.

– Это всегда пятьдесят на пятьдесят. Как бросить монету.

– Так просто?

– У тебя с самого начала не было никаких обязательств. Это мое дело, а не твое. Это я приехал сюда. Ты не ездила в Южную Дакоту.

– Верно. Так начиналось. Я не была уверена. Но теперь все изменилось. На некоторое время. Начиная с камеры в Дайере. Ты увел Темпла, оглянулся на меня через плечо и сказал, чтобы я подождала. И я тебя послушалась.