– Здравствуй, доченька, – чмокнув ее в щеку, прошла в квартиру мать. Оглядев недовольно все обшарпанные углы, она присела на единственный стул. – Соскучилась по тебе. Как живешь?

– Нормально!

– Как обустроилась?

– Как видишь. Денег нет. Работу сменила, а там платят меньше, чем обещали.

Вика сама удивилась тому холодному ироничному человеку, поселившемуся в ней и наблюдающему со стороны за всем происходящим, отмечающему малейшие нюансы.

– А почему сменила?

– А сколько можно на кассе сидеть? Чему я там научусь? Здесь хоть опыт какой-то.

– Понятно.

Мама недоуменно обвела кухню еще раз взглядом, даже не скрывая неприязнь при виде ободранных обоев и серого потрескавшегося потолка. Бедноты, просачивающейся из всех щелей.

– У тебя уютно.

Вика попыталась скрыть саркастическую ухмылку.

«Интересно, зачем она пришла? Не просто же так, чтобы меня проведать! Денег, скорее всего, нет. Я права?»

– Я, кстати, тебе тут подарок к восьмому марта принесла! Пригодится!

Женщина достала из пакета металлический чайник.

– Здорово!

«Это вместо денег? Наверняка, на работе подарили!»

– Нам на работе давали.

Вика прикрыла рот ладонью.

– Ты, знаешь, доченька, – мать заерзала нервно на стуле, – у меня сейчас денег совсем нет.

«Конечно, я права!»

– Ты же обещала денег принести?

– Да. Конечно. Но помочь тебе мне нечем.

«Очень даже есть чем!»

– И как мне быть?

Мать удивленно посмотрела на нее. Видимо, раньше она не задавалась этим вопросом. Так привыкла к тому, что Вика долгое время решала все проблемы сама. Свои и ее тоже.

– У меня зарплата – восемьсот. За квартиру платить – семьсот. Семьдесят – на транспорт только, – выдала спокойно весь расклад дочь.

– Ну, я не знаю… Может, в среду что-то удастся заработать для тебя… Знаешь, я сейчас неплохо калымлю…

– В среду? Я тогда приду домой в среду.

– Домой?! Я могу Ваську прислать.

Она не заметила, как заиграли желваки на лице дочери. Но заметила, что та ей не ответила.

– Нет, если хочешь, забегай. Да и темно вечером – посылать его одного к тебе страшно.

Не успела дверь закрыться, как Вика вновь разревелась. Она и не думала, что можно сделать еще больнее. Мать даже на порог пускать ее не хочет! Родного дома! Боится, что дочь там появится! И все из-за мужика! А она-то думала, что у нее все слезы высохли. Не тут-то было! Что ни говори – а мать умеет надавить на больные кнопки. Интересно – она всегда такой была или это – приобретенное от отца? Вряд ли! Долго еще кто-то там сверху будет проверять ее на прочность? Зачем это нужно?

В обещанный день девушка появилась дома. Вошла на порог. Там и осталась. Заметила новый коврик в прихожей. Улыбающегося брата, выглядывающего из-за двери. Как она соскучилась! Как ей, оказывается, не хватает ее близких! Дома! Этих стен!

Мать шла ей навстречу:

– Пошли, чаю попьем?

Вика разулась и проследовала за ней, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Как дела?

– Без изменений. А у тебя?

– Знаешь, я заработала всего пятьсот рублей, а нам жить еще на что-то нужно.

– Ничего. Останется сто пятьдесят.

– У меня одной бумажкой.

– Разменяем!

– Тебе все равно, что малыш будет сидеть из-за тебя голодным? На, подавись!

Женщина швырнула купюру на стол. Вика, секунду поколебавшись, взяла деньги и направилась к выходу. Молча обулась и подошла к двери, понимая, зная, что произойдет дальше.

Мать была шокирована – неужели Вика так и уйдет с ее деньгами? Не может быть?! Как чужая! Она должна была с чувством вины и понимания того, как нелегко ей, матери приходится отправиться восвояси!

– Стой!

Вику сзади обняли.

– Стой, доченька! Остановись!

Остановилась.

– Не уходи! Я знаю, что нам с тобой нелегко вместе уживаться, но я тебя очень люблю! Оставайся дома.

– Мне нужно будет помочь перевести обратно вещи, – тихо раздалось в ответ. Протянутая в обмен на предложение купюра тут же исчезла в кармане.

Через несколько лет Вика, окончив институт, устроилась на работу главным бухгалтером. Старшая сестра, намучившись с мужем, ушла от него, поступила в институт и стала тоже бухгалтером. На новой работе встретила своего будущего мужа – спокойного, доброго, порядочного. С вечной иронией в глазах и мудростью. И составила с ним крепкую, гармоничную пару. Вася, поддерживаемый во всем Викой, перевелся в спортивную школу и, серьезно занявшись спортом, стал появляться дома все реже. Мать, с которой у Вики еще долгое время были небольшие стычки и отчужденность, нашла наконец-то себе постоянного мужчину и переехала к нему. Оставив сына на попечение Вики. Дочь не возражала. Даже в глубине души была рада этому факту. Насколько легче им стало жить вдвоем! Между ней и Васей в доме царит теперь гармония и понимание. Покой. И, как ни странно, отношения с матерью начали налаживаться. Как, впрочем, и с отцом. Вика не раз задавалась вопросом – как отец пережил все то, что произошло? Прекрасно помнила, как нелегко пришлось ей самой. Нет, у нее отец – действительно сильный мужчина. Со стержнем. По сравнению с его же братом Володей! Ведь тот не выдержал – сломался. Целая трагедия! Она не может его не уважать. Столько всего пережить и остаться на коне! Не спиться, не опуститься, ни потерять интереса к жизни. Ведь ему было еще хуже, чем ей тогда! Тоже нашел себе кого-то. И дети в конце концов нужны стали. Нужны и важны. Вся неприязнь, обида, злость куда-то ушли, сменившись пониманием и только потом – прощением. Она любит своих родителей. Ошибки совершают все без исключений. И как она благодарна матери за внешность, изящество, аристократизм. Эту женственность и гибкость. За то, что вовремя вытолкнула ее как птенца из родительского гнезда. Иначе бы так и не научилась быть сильной, самостоятельной, уверенной в себе. Как хорошо, когда все хорошо!

Поднявшись к себе, девушка никак не могла вникнуть в работу. Ничего, несмотря на многочисленные усердные попытки, не получалось. Усилия сосредоточиться на лежащих аккуратной пачкой документах казались бессмысленными, – лишь одна тема назойливо крутилась в голове. Мысли возвращались к недавнему разговору с Ниной Константиновной о Соне. Значит, все это правда! Это действительно было! Вадим уволил дочку Зингермана, несмотря на то, что у них были близкие отношения! По рассказам архитектора, Соне сильно симпатизировал ее начальник, страстно ее увлекся и она была только рада этим отношениям. Как и он. Оля не раз заставала их в обнимку. Тогда, почему же Ворон не защитил свою пассию? Даже если она и не справилась? Он что, не мог с ней поговорить? Просто перевел бы в другую фирму и все! В подчинение к той же Нине Константиновне! И потом, как ее уволили? Она прекрасно осведомлена! Оборвал всякую связь и велел оставить чуть ли ни уборщицей. Мило! Как так можно?! Надо отдать девушке должное – плакать та не стала, собрала вещи и ушла. Поганенько ей, наверное, было! Когда посреди весны зима грянула с сильным морозцем. И о чем только думал Геннадий Иосифович? В чем-то Нина Константиновна права! Неужели для родной дочери времени не нашлось?