Всю первую половину дня Рина посвятила общению с Фаберже и чтению того, что дал ей доктор Курт. Общение практически ограничилось совместным завтраком, потому что малыш всерьез возомнил себя сыном Людвига и, взяв в компанию Собаку, умчался исследовать дом. Время от времени он прибегал к Ринке, которая расположилась в кабинете Людвига, расспрашивал и рассказывал об увиденном. Ринка же углубилась в монографию, решив, что старинные книги она изучит позже.

История сотрудничества между людьми и драконами длилась всего несколько веков и время от времени прерывалась по неизвестным причинам. Драконы сами решали, когда им прийти, а когда исчезнуть и десятки лет не появляться рядом с людьми. Доктор Курт предполагал, что это может быть связано с какими-то поступками людей, не понравившимися драконам – те были категорически против всяческих войн и кровопролития, – или же с неизученными особенностями совмещения миров. Драконы жили и выводили потомство в нашем мире, причем не в Долине Драконов, которая была чем-то вроде их курорта, а где-то в неприступных горах Дай-Табута. Их гнездовий не удалось найти никому. Зато доктор Курт выяснил, что с людьми общались только самцы и только одиночки. И что самки драконов – те еще кукушки. Они создают устойчивые пары лишь на время, от года до десятилетия, и уходят, отложив яйцо и оставив его на попечение супруга. Драконицы никогда не общаются с людьми, не живут в Долине Драконов без пары и скорее всего являются сюда из своего мира только за любовными приключениями.

Этот кусочек из монографии Ринка зачитала Фаберже. Он как раз прискакал за порцией печенья и ласки. Выслушав отрывок, малыш только посмеялся и заявил, что все проблемы от баб и слава Единому, что они приходят редко.

Ринка не ожидала, что ей станет так обидно. Правда, она постаралась не показать этого, но дракончик почувствовал. Забрался к ней на руки, прижался и проворчал:

– Ну мам! Это же не про тебя! Не дуйся!

– Маленький подлиза, – вздохнула Ринка, почесывая гребень Фаберже. – Ты скоро вырастешь и перестанешь называть меня мамой.

– А ты не хочешь, чтобы перестал?

– Не хочу. Я же тебя люблю, мелочь ты чешуйчатая.

Дракончик довольно зажмурился и заурчал, как мини-трактор. Правда, долго так не просидел, шило под хвостом помешало. Минуты через две он завертелся, буркнул, что тоже любит маму, и Людвига, и вообще… и вообще… он призрака нашел! Ух, какой призрак, якорь ему в корму!

– Пират? – уточнила Ринка. Вряд ли он подцепил настолько характерное выражение у добропорядочных астурийских слуг! Пока все ограничивалось парочкой сплетен и вполне невинных выражений.

– Пират Морган Красавчик! – гордо заявил Фаберже, словно в этом была его личная заслуга. – Пришвартовался на чердаке и сел на мель, кракеном ее через рею! У него там сокровище, представляешь? Настоящее, пиратское!

– На чердаке?

– Ага! Ему ужасно скучно! Его там замуровали, вот и…

Не закончив фразу, Фаберже соскользнул с ее коленей и убежал, судя по воинственному крику «на абордаж!» – в гости к призраку.

Ринка только покачала головой. Дракончик за утро облазил весь дом, исключая разве что кухню (оплот бдительной фрау Шлиммахер) и лабораторию Людвига (защищенную заклинаниями, оказавшимися мелкому проказнику не по зубам). Причем никто из слуг его не заметил – то ли малыш был такой шустрый, то ли умел становиться невидимым.

– Кормить подрастающего дракона нужно парным мясом, овощами и изредка давать несколько листиков конопли или столовую ложку конопляного масла, чтобы пламя внутреннее не перегорело, – зачитала она из старого фолианта, открытого наугад.

Следующая случайная страница рекомендовала при встрече со злым и голодным драконом падать в пыль и как следует изваляться, потому как драконы зело брезгливы и грязную пищу есть не станут.

– Да уж… – буркнула Ринка и закрыла фолиант.

Нет, лучше монография доктора Курта. Он хоть не советует валяться в грязи!

Точнее говоря, он вообще ничего не советовал. Только изучал и записывал результаты исследований и свои теории. Весьма интересные! Одной из них была теория о развитой драконьей цивилизации в других мирах. Основой драконьей цивилизации он предполагал биотехнологии и магию, так как драконы никогда не были замечены в использовании каких-либо технических приспособлений.

– Или же их технологии настолько превосходят ваши, что вы их просто не опознали, – хмыкнула Ринка, вспомнив Германа и смартфон.

Еще доктор Курт писал, что люди, общавшиеся с драконами, делились на слышащих-женщин и всадников-мужчин. В большинстве случаев они состояли в браке либо были близкими родственниками вроде брата с сестрой. Один всадник, без слышащей, испытывал трудности при общении с драконами. Судя по добытым Куртом записям, первой всегда слышала дракона женщина, она же налаживала связь между драконом и всадником. Но при этом слышащая не могла летать на драконе без всадника, ее дара не хватало для того, чтобы не поджариться на раскаленной чешуе и не свалиться от ветра. Почему? Курт расписывал теорию на десятке страниц, из которых Ринка поняла только одно: это магия, детка.

– Пфе! Здешняя наука!.. – фыркнула она, переворачивая очередную страницу, и тут в очередной раз вернулся Фаби.

Фаби. Не Петюня. Ринка почему-то даже мысленно перестала его так называть. Почему? Она могла бы на двадцать страниц развести теорию, не хуже доктора Курта, но решила быть честной и краткой: это любовь, детка.

– Есть хочу, – заявил он. – А Магда хрусталь моет, сказала, что обед через час. А дядя зомби сказал, что фрау Шлимамххер печет пирог с почками. Это вкусно?

– Дядя… кто? – Ринка чуть не поперхнулась.

– Рихард! Он же неживой!

– Неживой?..

Шок? Или Ринка уже что-то такое подозревала, но не хотела себе признаваться?

Это магия, детка. Привыкай. Драконы, умертвия. Муж-некромант. Да-да, некромант, а не Леголас из ролевых игр.

Ринка не успела прийти в себя от новости, как услышала за дверью голоса. Один из них показался знакомым: граф Энн. Черт! Вот принесло его!

– Прячься! – велела она Фаби, уставившемуся на двери с искренним детским любопытством, и показала на шкаф с платьями. – Нельзя, чтобы тебя увидели! А то заберут на опы…

Распахнувшаяся дверь не дала ей договорить. На пороге возник Отто и радостно завопил:

– Сюрприз!

За его спиной маячили искренне довольный король и нацепивший маску любезной радости Герман.

Им повезло, что Ринка – не матушка Бастельеро-Хаас и не умеет проклинать так, чтобы от одного взгляда люстра падала. А то бы от ее мысленного пожелания провалиться всей компании ко Ктулху в пасть могли бы случиться большие неприятности.

Вцепившись в книгу, словно она была спасательным кругом, Ринка встала и натужно улыбнулась. В голове не было ни единой мысли на тему, как ей защитить Фаби от чертова манипулятора в короне.