– Мы не с той стороны подошли, товарищ подполковник! Вижу на другом берегу сухое возвышение, оттуда будет отличный обзор.

– Обойти можно?

– Так точно. Налево, по краю болота. Но крюк будет километров пять.

«Чёрт». Но раз нельзя перепрыгнуть, придётся обходить.

– Самолёт видишь?

– Так точно. Лежит к нам левым боком. Увяз в трясине по самые иллюминаторы. С этой стороны, по крайней мере. Крыло полностью ушло в болото.

– Что за самолёт? Опознавательные знаки, название, что-нибудь видишь?

– С виду – обычный пассажирский лайнер, модель назвать точно не могу. Светло-серый, хотя это может быть грязь. На хвостовом оперении трёхцветная эмблема. Поверх иллюминаторов вижу надпись: «ТрансПолар Эйрлайнс».

«Чёрт». Похоже, действительно гражданский. Значит, пленные не врали. Хреновая история. Ну ладно…

– Ладно. Определи координаты той возвышенности и передай транспорту, пусть найдут туда дорогу. Ну, или подойдут максимально близко. Камера у тебя? Хорошо. Сделай пару десятков снимков, с разным увеличением. Самолёт, надпись, эмблему на хвосте. Несколько общих планов болота с этой стороны. Понял? Выполняй. Остальные все подтянулись? Хорошо. Привал пять минут, потом выдвигается.

* * *

Неприятные слухи пришли утром. В соседних деревнях стали появляться какие-то тёмные личности и выспрашивать, не слышал ли кто, не видел ли чего необычного. И, судя по описанию, по манере задавать вопросы, за любопытствующими стояли отнюдь не федералы или «Транснефть». Как Андрей и предполагал, появление на сцене работорговцев действительно оказалось лишь вопросом времени.

Он задумчиво выслушал доклад, после чего послал разыскать и привести к нему Новикова. Поскольку Марина ещё на рассвете уехала за свежими новостями к Артамонову, прихватив с собой для компании помимо рыжей Оли Самохиной ещё и Рустамову дочку Асю, запретить Смирнову вставать было некому. Но, как часто бывает в таком случае, если нет прямого запрета, нужда в его нарушении уже не кажется настолько необходимой. Поэтому Андрей задумчиво посмотрел на свои свесившиеся с кровати забинтованные ступни, осторожно пошевелил ими туда-сюда и решил не совершать пока ненужных подвигов.

«Попробую руководить, как Кутузов. Дистанционно».

Серёга притопал спустя минут пятнадцать, заодно принёс с собой завтрак. Без особых изысков – остатки вчерашнего ужина залиты свежим омлетом, пара кусков хлеба да кружка чёрного кофе. Андрей, уснувший вчера рано после лечения и загадочного коктейля, который ему вколола Марина, терзался зверским голодом и накинулся на еду, едва успев поблагодарить. Новиков хмыкнул, пододвинул табурет к стене, сел, откинувшись и вытянув ноги.

– Покурить, что ли…

– Ага, только попробуй, – пробормотал Андрей с набитым ртом. – Марина тебя удавит.

– Откуда она узнает?

– Почует. И я расскажу.

– Нахрена?

– Для порядка. И ради укрепления доверия.

– Да ну тебя… предатель.

– Ничего подобного. Вот женишься на Марине, тогда я буду перед ней твою задницу прикрывать. И то не по всякому поводу.

– Ага, легко сказать…

– Чего?

– Женишься на ней, как же…

– Почему нет? Боишься?

– Сам ты… Опасаюсь.

– Бог ты мой, я-то думал, что мужики за сорок уже не должны быть такими…

– Какими?

– Отвянь. Обидишься ещё.

– Не обижусь. Послать – пошлю. Обижусь – вряд ли.

– Как знаешь. Негоже взрослому мужику ссаться сделать предложение хорошей женщине. Ты ж не старшеклассник на дискотеке.

– Пошёл ты! Это шаг слишком серьёзный. Сам знаешь, в какое время живём и во что играем.

– Пф! Можно подумать, раньше по-другому было! Я вот старше тебя и то не помню, когда последний раз случалось пять спокойных лет подряд. Разве что когда я совсем сопливым был и в детский сад ходил. Ну, или в школу.

– Всё равно. Семья – дело ответственное. Сам-то вон тоже в холостяках ходишь.

– Ты на меня не смотри. Я – мужчина, стоящий на пороге угасания половых инстинктов.

– Да пошёл ты!

– Не пойду, Марина запретила. И не груби старшим, нехорошо. В Древней Руси ты бы от меня уже по губёнкам ложкой схлопотал бы.

– Так мы не в Древней Руси.

– Это не важно. Единственно, что важно – и тогда, и теперь – это то, как ты живёшь, с кем живёшь и как к этим людям относишься. Вот ты Марине уже год голову морочишь, всё круги вокруг неё нарезаешь. Думаешь, был бы ей противен, оставалась бы она тут всё это время? Она, с её знаниями, опытом? Знаешь, как Анатольич о ней отзывается?

– Угу.

– Вот тебе и «угу». Здоровый ты мужик, Серёга, а бестолковый. Как подвиг совершить – пожалуйста, а как личную жизнь устроить – «что-то я опасаюсь». Ладно, не о тебе сейчас речь. Спасибо, что не отвлекал от еды. Ты новости слышал?

– Угу.

– Не дуйся. Чего думаешь по этому поводу?

– А что тут думать? Мы с тобой с самого начала знали, что шила в мешке не утаишь. Кто-то на самолёт мог наткнуться. Или про фейерверк в Екатериновке услышать. Хуже всего, конечно, если история с нашими оптовыми закупками всплыла, потому что она напрямую к нам ведёт.

– Я тоже об этом подумал. Думаешь, Вова проболтался?

– Без понятия. Мог, конечно. Но и кроме него говорунов хватает.

– Как поступить нам лучше, что мыслишь?

– Вот сам сижу и думаю. С одной стороны, конечно, неплохо бы пойти и поразведывать, кто лезет с расспросами. Можно даже попытаться такого любопытствующего перехватить. Для детальной беседы. Но если с другой стороны взяться, то получиться, что как только мы начнём выпытывать и разузнавать, то этим сами свою заинтересованность выставим.

– Именно. На всеобщее обозрение. Нет, ты прав, надо сидеть тихо. Только кордоны усиль. И ловушки поставь дополнительные.

– Сегодня к вечеру сделаем. А дальше что?

– В смысле?

– Глобально. Что делать-то будем? У нас ведь на руках по-прежнему несколько десятков лишних ртов, день-другой – и снова за припасами ехать придётся. Как долго, по-твоему, все заинтересованные лица будут два и два складывать, чтобы понять, что наши обычные запросы выросли? И, кроме того, мы здесь не Кощеи, над златом не чахнем, наши резервы не бесконечны. Скоро снова надо будет к трубам присасываться, пока благосостояние не пошатнулось. И при этом забывать не стоит, какой тарарам мы устроили и сколько охотников из «Транснефти» сейчас по округе рыщет.

Новиков внезапно осёкся, недоумённо посмотрел на Смирнова. Тот отставил пустую тарелку в сторону и не спеша допивал кофе из коричневой эмалированной кружки. Голову при этом слегка склонил на бок и разглядывал Серёгу внимательно из-под полуопущенных ресниц. В глубине глаз поблёскивало что-то невысказанное и ехидное.