Прослушивая запись Плэтта, я рассматривал присутствие логики в том, что Валис (иное сознание), снизошедший на меня откуда-то извне и одолевавший меня изнутри, на самом деле представлял собой содержание моего коллективного бессознательного, в формальном смысле являясь психозом (это, конечно, могло бы объяснить внешний анимизм и внутреннюю раздвоенность личности). Хорошо, о'кей. Спишем на это и голос ИскИна, и трехглазую сивиллу, и крайний архаизм содержания, и видение Рима 45 года н. э. – это просто могло быть психопатическим расстройством – я не знал, где и когда я на самом деле находился.

В.: Что можно сказать о сходстве с моими текстами?

О.: Содержание изначально было в моем подсознании, например «Пролейтесь, слезы…» и «Убик».

В.: А что касается внешних событий? Девушка? Письма?

О.: Совпадение.

В.: И написанный материал? Толстые книги, которые держатся открытыми?

О.: Вербальная память.

В.: Почему я верил, что мои органы чувств были улучшены, то есть я видел «как в первый раз»?

О.: Галлюциногенные наркотики указывают на состояние психоза.

В.: И космос? Где все совпадает друг с другом?

О.: «Рассеивание смыслов», типичное для психоза.

В.: Иностранные слова, которых я не знаю?

О.: Открылись хранилища долгосрочной памяти. Извержение содержания в область сознательного.

В.: Решение проблемы ксерокопированного послания?

О.: Не было никакой проблемы; оно было безобидным.

В.: Почему нарушено чувство времени?

О.: Дезориентация.

В.: Почему чувство, что сознание, которое захватило меня, было мудрее, чем я, и более способное?

О.: Высвобождение психической энергии. […]

В.: Если «2–3–74» было психозом, то что за состояние было у эго, которое оказалось стерто?

О.: Невротическое расстройство. Или легкая форма шизофрении [sic]. В условии стресса слабое эго расщепляется.

В.: Тогда каким образом фобии сохраняют ассоциации с моим неврозом тревоги, например агорафобия?

О.: Это не считается. Что-то не так. Они должны исчезнуть или стать тотально подавляющими. Ослабленное эго, должно быть, все еще остается цельным.

В.: Было ли мое «расщепленное» поведение [ «ксерокопированное послание», диагноз грыжи у Кристофера] странным?

О.: Нет, это были решения проблем. Это не считается.

В.: Возможно, здесь и не было никаких реальных проблем.

О.: Не совсем так. Это был отчетный налоговый период.

О.: Тогда тайна остается.

В.: Мы ничего так и не узнали.

О.: Ничего.

В.: После окончания прослушивания записи появилось ли у тебя какое-то предчувствие или предположение, кем и чем является сознание Валиса? (Позднее.)

О.: Да. Оно женское. Оно с другой стороны – из мира после смерти. Оно сопровождало меня на протяжении всей моей жизни. Это моя сестра-близнец Джейн. […] Другая душа, которая существует внутри меня, – это моя умершая сестра.

Такие «экстрасенсорные» или «эмпирические» феномены активируются эпилептической разрядкой, возникающей в височной доле и способной вызвать как сложные визуальные, или слуховые, или комбинированные аудиовизуальные галлюцинации или иллюзии, ретроспекции памяти, ошибочное толкование настоящего с точки зрения прошлого (например неуместное чувство близкого знакомства или непривычности, феномены deja vu и jamais vu[241]), или как эмоции, чаще всего страх. Пенфилд[242] […] называет эти явления «эмпирическими», подходящим термином, учитывая тот факт, что затронутые пациенты нередко воспринимают их удивительно ярко, непосредственно сравнивая с реальными событиями. Тем не менее, пациенты никогда не сомневаются, что эти явления происходят неуместно, то есть вне контекста, как если бы они были наложены на текущий поток сознания; исключение здесь составляет только страх, который иногда трактуется как страх перед надвигающимся припадком. Такое понимание ясно отличает эти феномены от психотических галлюцинаций и иллюзий.

«Гиперграфия» – это обсессивный феномен, заключающийся в написании избыточных заметок и дневников. […] Сильные эмоции неустойчивы, поэтому пациент в одно время может проявлять большую сердечность, а в другое время – гнев и раздражительность могут привести к ярости и агрессивному поведению. […] Подозрительность может разрастись до паранойи, а чувство беспомощности может привести к пассивной зависимости. […] Религиозные верования не только бывают сильными, но также могут быть связаны с детально разработанными теологическими и космологическими теориями. Пациенты могут верить, что ими руководит особая божественная сила. […].