На самом деле это не была «необратимая перемена», хотя она обозначала изменение в отношениях. В последние годы своей жизни Фил жил один и пришел к тому, что стал ценить одиночество. Но в 1975 году жизнь в одиночестве – хотя и на столь короткий отрезок времени – могла быть совершенной мукой. Тесса и Кристофер уехали на очередную семейную встречу перед Днем труда; прямо перед их отъездом Фил впал в такую сильную депрессию, что стал раздумывать о самоубийстве. Когда они уехали, от дал выход своему гневу и страданию в «Экзегезе»:

Но случилось так, что именно Фил окончательно покинул Тессу летом 1976 года, после продолжавшихся конфликтов и «полетов оперившихся птенцов» со стороны Тессы. Фил ясно понимал, какие трудности возникали в его пятом браке, и, более того, он был отвлечен своим углубляющимся чувством к другой женщине.

Фил впервые познакомился с Дорис Саутер в 1972 году, когда она встречалась с Норманом Спинрадом. Дорис было немного за двадцать, и она была привлекательной и умной – темноволосая уроженка Калифорнии, с любовью к НФ и возрастающей приверженностью к христианской вере. Их дружба усилилась весной 1974 года, когда Дорис рассказала Филу о своем недавнем опыте религиозного обращения. Естественно, Фил был восхищен и, в свою очередь, рассказал Дорис все о «2–3–74».

Дорис, – ставшая главным вдохновителем для создания образов Шерри Сольвиг в «Валисе» и Рибис Ромни во «Всевышнем вторжении», – верила, что в глубине души Фил был христианином. «Христианство помогло ему интегрировать в единое целое разные аспекты его индивидуальности. Жизнь Христа помогла Филу увидеть в перспективе его прежнюю духовную нищету, и он стал более этичным и заботящимся о бедных». Чувствовал ли Фил себя комфортно, когда его называли верующим христианином? Дорис отвечает:

Фил и Дорис планировали весной 1975 года оказать помощь леволиберальной католической газете «Агитатор», оформив подписку на пятьдесят экземпляров, которые они собирались бесплатно раздавать студентам Калифорнийского университета в Фуллертоне. Они также вступили в контакт с Домом гостеприимства – бесплатной столовой в Лос-Анджелесе, куда раньше Фил делал пожертвования. Наступало время выполнения обязательств и благородных приключений.

Но затем все изменилось. И их связь стала крепче.

В мае 1975 года у Дорис диагностировали рак. Она потеряла в весе, ее зрение ухудшилось, и она находилась на последней стадии лимфомы. Еще до этого заболевания Фил был поражен тем фактом, что Дорис, как и он сам, родилась преждевременно. Он объяснял бочкообразную форму своей грудной клетки результатом борьбы за воздух в младенчестве. Дорис вспоминает, что во время ее болезни Фил настаивал на том, чтобы ее борьба «началась с борьбы за дыхание. Преждевременные роды были важнейшим определяющим фактором и метафорой для Фила. Он привязывался к определенным женщинам, потому что искал свою сестру-близнеца».

На протяжении второй половины 1975 года Фил настойчиво убеждал Дорис с ее парой друзей переехать в дом к его семье. К счастью, наступила ремиссия, рак отступил к концу 1975 года, но остались эпилептические припадки. Но страстное желание Фила жить вместе с Дорис ничуть не утихало. В январе 1976 года Фил предложил Дорис стать его женой. Дорис отказалась: она любила его, но не хотела разрушать его брак с Тессой. Она была также скептичной: «Фил привязывался к людям, у которых были трудности. Одна из причин, почему я не хотела выходить за него замуж, заключалась в том, что я чувствовала, что это будет влиять на наши отношения, а это было нездорово. Но он действительно очень хотел помочь – в какой-то степени это было манипулятивным, но преимущественно подлинным».

Тем временем домашняя гармония Фила и Тессы перемежалась все более частыми яростными ссорами. Их брак закручивался именно по сценарию, которого Фил боялся больше всего, – жена с ребенком на руках оставляет его в одиночестве в доме, полном воспоминаний. В феврале 1976 года после серьезной ссоры Тесса забрала Кристофера и ушла. Пауэрс в своем дневнике вспоминает, как пришел навестить Фила, когда Тесса упаковывала вещи, – она взяла кофейный столик, на котором стояли их винные бокалы. «Не следи за тем, что они забирают, – посоветовал Фил своему другу. – Лучше позволить им забрать то, что им хочется, а уж после устраивать инвентаризацию». Тесса утверждает, что Фил сам потребовал, чтобы она ушла. Однако все это утихло, а что случилось потом, не обсуждается.

Четвертая глава «Валиса» начинается с забавного, отвратительного и подробного рассказа о, к счастью, последней серьезной попытке самоубийства, которую Фил предпринял. Дневник Пауэрса – это бесценный комплиментарный источник. Фил проглотил сорок девять таблеток высококачественного препарата наперстянки[256] (что превысило в двенадцать раз ежедневную дозу, прописанную ему от аритмии), вместе с таблетками «Либриума»[257], «Квида»[258] и «Апресолина»[259], и запил полбутылкой вина. Для верности он перерезал себе левое запястье и сел в свой «Фиат» с работающим двигателем в закрытом гараже. «Жирный Лошадник был формально мертв», – объясняет в «Валисе» рассказчик Фил Дик. Как он выжил? Кровотечение из запястья остановилось, и кровь стала сворачиваться; «Фиат» заглох, и его вырвало частью таблеток. Утром он кое-как добрался до почтового ящика: там был отпечатанный на машинке экземпляр рукописи «Господа Гнева». Он налил воду для кота. И внезапно Фил передумал умирать. Он позвонил своему врачу-психиатру, который сказал, чтобы он вызывал «неотложку». Нельзя было терять времени; дигоксин заблокировал ионы натрия в клетках сердечной мышцы Фила. Его срочно направили в Медицинский центр округа Ориндж и вскоре после этого перевезли – с помощью вооруженного полицейского, который толкал его кресло-каталку, – из отделения кардиологической интенсивной терапии в психиатрическое отделение.