— Эй, привет! — я повернулся к парням, рискнув отвлечь их от разговора. — Извините, но могу я узнать, о каком соревновании вы говорили? Только что?

Незнакомцы, молодые ребята лет двадцати, повернули головы. В пределах хостела понятие личного пространства практически не существовало.

— Когда упоминали Роана Дженсена?

— Да, его.

— О соло-подъемах на «Виа Сальта». Там больше ста вертикальных метров на известняке. Работают одиночки, а что?

— А девушки там есть?

Парень, судя по гербу на толстовке — датчанин, бритый наголо, с косичкой на макушке, пожал плечами.

— В прошлом году были две. Если по квалификации подходят, то почему нет?

— Точно, были, — кивнул его друг. — Полька пришла третьей. Сильная попалась!

— Спасибо! — я вскочил. — А где это? На карте можете показать?!

Парни переглянулись и заулыбались.

— А ты что, ценитель прекрасного?

— Типа того, — мне уже не терпелось сорваться с места. — Так покажете?

— Давай карту! Но это неблизко, учти. Часа полтора идти, но оно того стоит. Вот здесь, смотри, — склонили головы, и я вместе с ними, — перейдешь долину и держись маршрута до самого восточного контрфорса. Главное, не лезь никуда — тропа разбита, ее видно. Там и начинается нужный тебе перепад в сто метров.

— Да ты увидишь «Виа Сальта» издалека! — подтвердил второй. — Ну, удачи!

— Спасибо, парни!

* * *

Мне понадобился час, чтобы дойти. Я шел, спотыкался, а где мог — бежал, стараясь не подвернуть ноги на каменной дороге. Уверенность придает сил, а надежда окрыляет. Я должен был отыскать Агнию. Я запретил себе сомневаться, я так хотел ее найти…

И нашел.

По Big Wall — большой отвесной скале — взбиралось несколько скалолазов на разной высоте, но только одна фигура, как только я заметил ее, заставила спину покрыться холодным потом, а сердце едва не остановиться.

Девушка с черным хвостом прошла половину подъема и продолжала подниматься на вершину сильно и уверенно, работая со специальным снаряжением. Люди внизу наблюдали за спортсменами, переговаривались и улыбались, словно в мире не происходило ничего необычного, а я глотал воздух, терял почву под ногами, и проваливался в панику, не в силах смотреть и в то же время — оторвать от нее взгляд.

— Она спускается? Ведь спускается?! — схватил кого-то за руку, намертво вцепившись пальцами, когда увидел, что Агния остановилась. — Она не сорвется?! Скажите, здесь есть какие-то спасательные средства? Маты, пожарный батут! Хоть что-нибудь? Эй! Ей же тяжело держатся! — крикнул, не в силах молчать, но меня встряхнули.

— Ты что, новичок? О, привет, друг. Так я и думал!

Уже знакомый мне афроамериканец крепко прижал меня к своему боку и, рассмеявшись, дружески похлопал по шее.

— Спокойно, парень! Спокойно! Это пройдет! Не сорвется.

— Но у нее нет страховки!

— Есть. Смотри! — он вскинул руку, указывая на гору пальцем, — сначала она поднимается, прокладывая маршрут наверх. Закрепляет веревку на промежуточные крючки — точки страховки, затем делает станцию и спускается вниз — вот как сейчас. Снимает крючки, забирает груз в рюкзаке, и вновь поднимается, но уже по проложенным перилам. Трудный подъем. Альпинисту приходится проходить участок трижды — два раза вверх, и один вниз. Но здесь и уровень сложности высокий. Эта девушка — там, на скале — отличный спортсмен! Как опытный скалолаз тебе говорю!

— Господи… но я не понимаю, зачем это надо? Им всем зачем?

Мужчина пожал плечами:

— А зачем мой дядя Дэвид бреет грудь? Сестра вырезает из папье-маше маски на Хэллоуин, а выжившая из ума тетушка Сара дюжинами разводит котов? Эти твари делают ее счастливее, понимаешь, хоть и орут по ночам, как дикие вепри. А мы?

— Что мы?

— Зачем мы с тобой здесь стоим, задрав головы, вместо того, чтобы пить пиво в баре? Наверное, потому что люди странные создания, а? Поверь, иногда лучше не задаваться вопросами. Я уже лет десять не поднимаюсь сам, но приезжаю сюда каждый год посмотреть на новичков. И этот год — особенно интересный!.. Расслабься, парень. Все завершится еще нескоро. Пока эти ребята не выжмут из себя максимум возможного, они со стены не сойдут. Настоящая борьба только начинается!

Что?

— Объясните.

— Лидируют эта девчонка и во-он тот парень, — мужчина сдвинул палец. — Видишь, в синем? Он сильнее, но она упрямее. Он опережает, но торопится — такие быстро выдыхаются. Она же идет ровно, без ошибок, и заставляет его нервничать. Я за ними с самого начала наблюдаю и… — он снова радостно хохотнул, — клянусь котами тети Сары, не удивлюсь, если приз впервые заберет победительница!

Возможно, вид альпинистов на скале и делал счастливее моего нового знакомого, но точно не меня. Я смотрел на Агнию, и чем выше она поднималась, тем глубже я проваливался в своем страхе за нее, ощущая его в себе физически.

Разве подобный риск стоил моей глупой обиды? Тех переживаний, которые сейчас съедали изнутри? Она бы не решилась на этот опасный подъем, если бы я оказался рядом. Если бы нашел в себе смелость ответить ей — там, в отеле, что чувствую сам!

Я впервые видел Агнию на скале, но при этом точно знал, что в данный момент в ней замёрзло все. Она не выдохнется. Не устанет и не сойдет — характера ей ни у кого не занимать. Её хватит на всех соперников вместе взятых. Единственное, что может расколоть ее внутренний лед — это высота.

Нет, огромная стена «Виа Сальта» не делала меня счастливее. Она меня убивала тем сильнее, чем выше поднималась Корсак. Я не мог смотреть, это был не мой мир. Я сидел на земле, обхватив голову руками и, как умел, молил эту проклятую стену, чтобы она вернула мне Агнию живой и невредимой. Ведь это неправильно, что я здесь, а она — там.

Когда Агния спустилась, я к тому моменту вымерз сам. Не оболочка — душа.

Мы оба были во льду, и он причинял нам боль. Если бы она не позволила мне себя обнять, ощутить ее у груди, я бы, наверное, умер.

Агния Корсак, самоуверенная девчонка, стала частью меня самого.

Ее поздравляли, помогали снять с уставшего тела снаряжение. Что-то предлагали, протягивали воду, и сыпали, сыпали вопросами… Спрашивали, нет ли травм и поливали перекисью сбитые костяшки пальцев… Ощупывали колени. Какие-то незнакомцы, которые исчезнут с новым днем, старались быть важными. Рядом с ними ее лицо казалось непроницаемым и застывшим, словно она находилась не здесь. Не среди красивейших Альпийских доломитов, а где-то там, где болело вовсе не тело, а сердце. Откуда ей не удалось сбежать, даже покорив высоту.

Я отобрал ее у всех и обнял. Крепко прижал к себе. В первые секунды не было даже слов, чтобы что-то сказать. Все захлестнули чувства.