Они обменялись приветствиями. Бланш видела, что Тайрел очень мрачен.

— Мне бы хотелось поговорить наедине, — сказал он. — Мы можем сесть?

Бланш кивнула, сразу забеспокоившись. Она села на большой диван с многочисленными подушками, а он — в кресло рядом.

— Я очень надеюсь, что у ваших родных все в порядке, — сказала она, придя к выводу, что кто-то заболел.

Тайрел внимательно посмотрел на нее. И она внимательно посмотрела на него.

— Мои близкие в порядке, спасибо. А ваш отец? Он казался здоровым прошлым вечером. Вы по-прежнему думаете, что ему нездоровится?

Бланш помедлила.

— Мой отец по-прежнему испытывает слабость. — Внезапно она забеспокоилась. — Вы здесь, чтобы попросить меня вернуться в Хэрмон-Хаус? Дело в том, что я твердо намерена остаться здесь и ухаживать за ним.

— Нет, Бланш, я приехал не для того, чтобы просить вас вернуться.

Он отвел взгляд, чувствуя себя неловко.

Внезапно Бланш подумала о его бывшей любовнице, Элизабет Фицджеральд. Она довольно часто думала о ней в последнее время. Такая приятная и так хорошо воспитанная женщина. Бланш ожидала увидеть роскошную куртизанку, но мисс Фицджеральд не была пустой красоткой. Она была доброй, ее открытость располагала к себе. Тайрел узнал о ее неуместном визите к его бывшей любовнице?

— Бланш, я должен вам кое-что сказать, как бы странно это ни прозвучало. Я не хочу огорчать вас, но боюсь, этого не избежать.

Она потрогала край подушки.

— Это касается мисс Фицджеральд?

Тайрел был удивлен.

— Так вы слышали о ней?

Бланш кивнула, пристально посмотрев на него. Было по-прежнему невозможно понять, о чем он думает.

— Отец рассказал мне о ваших… отношениях в прошлом. — Она ободряюще улыбнулась ему. — Все в порядке, Тайрел, я не обижена и не шокирована. Я знаю о вашей связи прошлым летом, до того как мы обручились.

— Вы никогда вообще ни на кого не сердитесь?

— Это не в моем характере, — честно ответила она, желая хоть раз иметь возможность почувствовать ненависть или злобу к кому-либо. — Я никогда не злюсь.

Тайрел встал.

— Я сомневаюсь, что вы не рассердитесь на меня сейчас. Бланш, вы образцовая леди. Вы были бы великолепной графиней, и я счел бы за честь быть вашим мужем. Я очень много думал об этом. Не хочу причинять вам боль, но не знаю, как этого избежать. Я не могу жениться на вас.

Она почувствовала облегчение.

— Не можете? — только и спросила она, вставая, пораженная тем, что он хочет закончить все так же сильно, как и она.

Тайрел серьезно покачал головой:

— Опять же, извините. Вы в этом не виноваты. Я полюбил другую еще до того, как мы встретились. Я решил жениться на ней, несмотря на то что потеряю состояние. Я готов экономить, чтобы защитить будущее «Адара», при условии, что от меня не откажутся.

— Вы, должно быть, очень любите мисс Фицджеральд! — воскликнула Бланш. Она знала, что его лишат наследства за такое поведение. — Вы выбираете любовь, а не долг!

— Да, — печально сказал он. — Мои чувства так очевидны?

— В вас нет ничего очевидного, — ответила Бланш.

Что это значит — так любить? — подумала она.

— Я встречалась с мисс Фицджеральд на днях, Тайрел. Она невероятно добрая, бескорыстная женщина. Я ожидала встретить потрясающую красотку, но она довольно заурядна. Я считаю очевидным, что ваша связь была вызвана настоящей любовью, а не чем-то низким или неблагородным. И, Тайрел, видно же, что и она очень вас любит.

Наконец-то Бланш увидела в его глазах эмоцию, которую могла прочесть. Это была надежда.

— Она сказала вам это?

— Ей не нужно было говорить. — Бланш вспомнила о том, что сделал ее отец. Тайрелу просто необходимо это знать. — Тайрел, отец сказал мне, что он специально вмешался в вашу связь с мисс Фицджеральд. Видимо, он заставил ее бросить вас. Он также сказал, что она написала вам любовное письмо, прежде чем уехать. Он признался, что уничтожил его, боясь того, что вы можете сделать, если прочтете его.

Тайрел долго смотрел на нее, удивленный и рассерженный одновременно.

— Любая другая женщина была бы сейчас в истерике. И хоть я знаю, что вам это несвойственно, вы даже не кажетесь огорченной.

— Я не расстроена тем, что вы женитесь на другой, а я останусь в Хэррингтон-Холле. На самом деле я чувствую облегчение.

Он казался пораженным.

— Я просто не могу вас понять!

Внезапно Бланш догадалась, о чем он мог подумать.

— Я не хочу унижать вас, Тайрел! Как вы и сказали, в этом нет моей вины, так и в моем облегчении тоже нет вашей.

— Вы любите другого.

Ее облегчение исчезло, она почувствовала отчаяние и отвернулась.

— Нет, боюсь, что нет.

Тайрел подошел к ней и положил руку ей на плечо. За четыре месяца, что она его знала, он никогда не дотрагивался до нее, даже не выводил из комнаты, кроме двух раз, когда поцеловал ее, оставив равнодушной. Ей не понравилось его прикосновение, она высвободилась и повернулась к нему. Он пристально смотрел на нее.

— Вы очень щедры со мной. Мне бы хотелось ответить вам тем же при первой же возможности. Почему вы расстроены теперь, когда знаете, что наша помолвка ничуть вас не тронула?

Бланш отвела взгляд. Она грустно улыбнулась:

— Я не способна любить, Тайрел. Разве вы еще не догадались?

— Все способны любить.

Она почувствовала слезы на глазах.

— Я счастлива, но не переполнена радостью. Я грущу, но не переполнена горем. Что-то не так с моим сердцем — оно бьется, но отказывается давать мне больше, чем просто тень эмоции.

Тайрел был поражен.

— Я уверен, однажды мужчина пробудит вас.

Бланш закрыла глаза. Мятеж. Были смутные, жестокие, расплывчатые образы и невысказанные действия, проносившиеся у нее в уме, и она их отогнала. Когда монстры отступили в паутины ее памяти, она открыла глаза и посмотрела на Тайрела:

— Что это значит, Тайрел? Что это значит — быть влюбленным?

— Это чудесное чувство, — медленно ответил он, подбирая нужные слова. — Чувство радости и глубокой связи между людьми. Это чувство большой любви, и верности, и полного единения.

Бланш улыбнулась:

— Я очень рада за вас обоих.

— А я очень благодарен вам. Бланш, если я вам когда-нибудь понадоблюсь, я буду рядом, не важно, насколько большой или маленькой будет ваша просьба. Я перед вами в долгу.

Она кивнула: