Похоже, эти двое целуются. Поймав Азраэля за руку, я тяну его дальше, вглубь кустарников. Подслушивать Исрафила и Данте – это одно, а слушать, как они занимаются тем, чем я сама с удовольствием занялась бы с Азраэлем, – совсем другое. Мы крадемся по саду, который становится все более непроходимым.

– Ты не найдешь дорогу обратно, если зайдешь еще глубже, – чуть позже с весельем в голосе замечает Азраэль.

– Думаю, ты нас спасешь. Тебе просто надо будет расправить свои дурацкие крылья и поднять нас вверх. С тобой очень удобно. Если бы могла, оставила бы тебя себе. Хотя бы ради того, чтобы отправлять за покупками. Ох уж эти тяжелые пакеты, которые мне не пришлось бы больше носить самой. – Развернувшись, я вздрагиваю, поскольку он стоит прямо за мной.

– Ты порвала и испачкала такое красивое платье. Мириам рассердится.

Я упираю руки в бедра.

– В данный момент это наименьшая из наших проблем. Что скажешь о мелких интригах Исрафила? Он науськивает Данте против тебя.

Азраэль собирает лепестки цветов с платья.

– Знаю. Он уже давно пытается это сделать, но Данте достаточно умен, чтобы иметь собственное мнение.

– Может быть, но он любит этого ангела. Если Ра и остальные действительно плетут заговор против Сета, а ты будешь втянут в это, они снова накажут тебя или даже убьют. Что ты собираешься предпринять?

– Разберемся с этим позже. Они оставят нас в покое, пока мы не найдем корону, а мы больше не позволим использовать нас. Никого из нас. У нас собственные планы.

– Вот как? И кто же теперь на вашей стороне? – Меня бесит, что ангел так легкомысленно к этому относится. – Ты должен быть во всеоружии. Придумать стратегию получше, чем в прошлый раз. Тщательнее выбирай союзников, а в случае неудачи не бери всю вину на себя. – При мысли о шрамах у него на спине у меня сжимается все внутри. – Пообещай мне.

Мне не удается полностью раскусить хитроумные планы бессмертных, и, полагаю, он тоже не расскажет всего, однако я не могу отрицать, что боюсь за Азраэля.

– Я так и сделаю. – Он кладет пальцы на мою шею, гладит меня по плечам, по рукам, а потом сжимает мои ладони. – Не вздумай переживать за меня.

– Но я уже переживаю. Я не хочу, чтобы ты снова страдал. Они не должны больше так тебя наказывать.

– И не будут. Сейчас я гораздо старше и умнее, чем раньше. И не повторю прошлых ошибок. Тогда меня ослепила ярость. На этот раз я вижу все гораздо яснее. – Он заключает меня в объятия и не отпускает, пока я не перестаю дрожать. – Все будет хорошо. Мы с Сетом сражаемся на одной стороне.

– Значит, вот что ты решил? – Я твердо смотрю Азраэлю в глаза. Наверняка он с огромным трудом сделал такой выбор, поскольку это означает, что ему придется пересмотреть все свои прежние решения. – Это очень смело с твоей стороны и точно не понравится Нейт.

Ангел хмыкает, однако я замечаю боль в его глазах.

– Я совершил ошибку. Много ошибок. Да, меня секли плетьми, но другие страдали гораздо больше, чем я.

Это может относиться только к ангелам и джиннам, которых однажды превратили и которые с тех пор вынуждены жить в обличье демонов. На них охотились, их убивали, и все лишь потому, что аристои тряслись над своей властью.

– Они не могут опять нас победить, – тихо добавляет он.

Хотела бы я сказать: «Твои слова да богу в уши», – вот только не знаю, какие боги займут сторону этих двоих в трудный момент. С Тором я не разговаривала, а с Аполлоном обменялась всего парой фраз. Он был очень мил и чем-то напомнил мне Гора.

Мы не возвращаемся в бальный зал, а рука об руку шагаем дальше по саду. Можно подумать, что мы абсолютно обычная парочка, которая проводит вечер в парке. Несколько молодых джиннов зовут нас искупаться с ними в водопаде. Когда мы отказываемся, они хихикают и выкрикивают нам вслед пошлые фразочки. Я ухмыляюсь про себя. Словно без какой-то определенной цели, мы бредем дальше, но в действительности Азраэль направляется к конкретному месту на краю садов. В итоге мы попадаем в своего рода беседку, но не из мрамора, а из дико переплетенных между собой цветущих лиан. Она парит между двумя куполами дворца. Отсюда открывается вид практически на весь комплекс, части которого соединяются между собой такими замысловатыми летящими дорожками и мостами.

– Невероятная красота, правда? – К балюстраде из листьев подходит Кимми.

Она и остальные явились раньше нас. Даже Данте уже здесь. Он бросает на нас испытующий взгляд, и меня мгновенно начинает терзать совесть. Он в курсе, что мы подслушали их с Исрафилом?

– Что мы тут делаем? – спрашивает кузина, прежде чем я успеваю перед ним извиниться. – Я бы с удовольствием еще потанцевала. – Ее щеки заливает румянец.

– Разве я не сказал тебе оставаться в бальном зале? – отвечает Гор. – Зачем надо было бежать за нами?

– Затем, что рядом с вами с Нефертари вечно что-нибудь случается, – парирует она. – Кто-то должен следить, чтобы вы не пытались грести жар ее руками.

У меня появляется смутное чувство, что она захотела прийти не только ради моей защиты, но в виде исключения я признаю правоту Гора. Мы не имеем права вновь подвергать ее опасности.

– И этим кем-то собралась быть именно ты. Так, что ли? – напускается на нее Гор. – Это же просто смешно. Когда все это закончится, мы немедленно отвезем тебя в Лондон или, еще лучше, в Хайклер к родителям. Не понимаю, как они могли разрешить тебе ехать с Тарис. Это совершенно безответственно.

А ведь еще совсем недавно он поддерживал стремление Кимми к самостоятельности, но эту мысль я, пожалуй, оставлю при себе.

– Хорошо, что я умею сама принимать решения, а не завишу от кого-то, кто меня опекает, – шипит она, и Гор вздрагивает. Сам виноват.

По сравнению с ними мы с Азраэлем сейчас – идеальная гармоничная пара. Точнее говоря, могли бы ей быть. В другом мире.

– Что за судьбоносная идея пришла тебе в голову, что ее нужно обсуждать в такой конспиративной обстановке? – прерываю их перебранку. – Валяй, выкладывай уже.

– Мне тоже интересно. – Сет скрещивает руки на груди. Он почти сливается с темнотой, но, когда мимо пролетает огонек джиннов, я замечаю в его глазах тревогу.

– Кольцо никогда не покидало Иерусалим, – медленно произносит Гор. – Оно по-прежнему там.

– Это не так, – возражает Данте. – Мы столько раз прочесывали этот город, что я не могу даже сосчитать.