– Меня мучает один важный вопрос, – негромко сказал я.

– Говори, – Жаб остановился возле двери.

– Торпеды…

– Ах, вот ты о чем. Ты все правильно понял. Мне не хотелось, чтобы вас с Леськой накрыло.

– Из-за нейрочипа? – напрямую спросил я.

– Наверное, как злодей, каким вы меня считаете, я должен ответить утвердительно.

Он вышел и прикрыл за собой дверь. Я глянул на Долговязого.

– Нда… – развел отставник руками. – Может, он и не псих. Завтра хочу вытянуть из него веские доводы. Но даже если он мне их выдаст, я с него глаз не спущу. Ладно, давайте по каютам.

Долговязый вышел. Леська потянула меня за руку, но я заметил, что Молчунья сидит за столом мрачная. Все разошлись, остались мы трое.

«Ты не взорвал ее, – показала она. – Да?»

Что я ей мог ответить? Что я способен сделать это в любой момент на любом расстоянии? Но ответить я ничего не успел. Дверь тихонечко приоткрылась, и в кают-компанию осторожно просунул голову Жаб. Судя по выражению его лица, нас с Лесей он застать уже не надеялся. Воцарилась неловкая пауза.

– Я же велел вам выметаться, – Жаб кашлянул и вернул свой командный тон.

– Пойдем, – улыбнулась Леся и сильнее потянула меня к выходу. – Командир приказал отдыхать.

Мы оставили его наедине с Молчуньей, прикрыли за собой дверь и, взявшись за руки, спустились по трапу на вторую палубу, где была наша каюта. Подозреваю, что через час Молчунье будет уже все равно, что стало с Поганкой.