litbaza книги онлайнРазная литератураМежду прочим… - Виктория Самойловна Токарева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Перейти на страницу:
Есть еще инстинкт сохранения жизни, поэтому мы следим за своим здоровьем и переходим дорогу в положенном месте. Инстинкты правят нашим поведением. И творчество – тоже инстинкт.

– Это спорный вопрос. Получается, что любовь – тоже инстинкт?

– Главная задача природы – размножение. Поэтому любовь – главная приманка. На эту приманку мы все бежим, как дураки, и думаем: только у нас такая любовь, широкая как море. А на самом деле – все просто.

– Скучно у вас получается.

– Вспомните Пушкина: «И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть и равнодушная природа красою вечною сиять». РАВНОДУШНАЯ – вот главное слово. Природе нет дела до ваших метаний и воздыханий. Искусству – есть дело. Все искусство об этом: трагедии, комедии, смех, слезы. А природе – все равно. Вы – один из многих.

Заметьте, о старости мало литературы, мало пьес и песен мало. Почему? Старики не продуцируют и природе неинтересны. Природа машет на них рукой.

В нашей стране – дискриминация старости, в отличие от Кавказа и Средней Азии.

– Я заметил, вы предпочитаете писать о несчастной любви…

– О счастливых писать неинтересно. В них нет движения. Счастлив? Иди домой. Всё.

– Но мы же стремимся к счастью…

– Вот эта дорога обретения через страдания, через колдобины, только она и интересна.

– Габриэль Гарсия Маркес сказал: «Плодитесь, коровы, жизнь коротка…» Как вы относитесь к этому изречению?

– Надо доверять природе. Как она задумала, так тому и быть. Природе нужно обновление, поэтому одни умирают, другие нарождаются. Если природа так решила, что мы будем кудахтать? «Ах, жизнь коротка…» Да вовсе она не коротка. Вспомни, когда ты родился?

– В апреле сорок шестого года.

– Сразу после войны с Гитлером. Еще Сталин был жив. При тебе сменился социальный строй. Целая эпоха. И ты говоришь, что жизнь коротка… Черт знает, когда она началась, а ты все еще прекрасен…

– А вы бы хотели что-то изменить в своей жизни?

– Конечно. Я хотела бы иметь пятерых детей, жить на ферме среди коров и коз с мужем по имени Билл Гейтс.

– Много хотите.

– А какой смысл хотеть мало?

– А вы не считаете, что все зависит от случая?

– Нет ничего случайного. Всё – промысел Божий.

Количество солнечных и дождливых дней в году примерно одинаково. Если холодная зима – будет жаркое лето. И в жизни человека – то же самое.

– В вашей жизни было много дождливых дней?

– Грибной дождичек. С солнышком и радугой. У меня не было фатальных потерь, от которых невозможно оправиться. Те потери, которые меня посещали, – полезны для творчества. Про это можно много думать и написать в конце концов.

– Значит, творец должен быть голодным и несчастным?

– С чего вы взяли? Зачем быть несчастным? Это же неприятно. А потом, я долго несчастной быть не могу. Мне это тягостно.

Рембрандт был бедным и несчастным, а Рубенс – богатым и счастливым. И оба замечательные художники. Рембрандт, конечно, лучше.

– А вы бы согласились претерпевать страдания ради творческих побед?

– Трудный вопрос. У меня нет рефлексии: «ах, я неправильно жила»… Надо просто жить, как получается. Счастье – это сама жизнь, и не надо искать иного. Я это уже говорила и еще раз повторяю.

5

– Вернемся к Фазилю Искандеру. Почему он не стал диссидентом, как Войнович?

– Потому что у Войновича социальный характер, а у Искандера – нет. Фазиль Искандер – гений чистого искусства. Все остальное ему малоинтересно. Так же, как Платонову.

– Вы тоже предпочитаете чистое искусство?

– Я не в состоянии сражаться с властью. Я не могла бы, как Новодворская, сидеть в тюрьме. Какая тюрьма? У меня ребенок маленький, мне надо деньги зарабатывать. Для меня моя семья во сто крат дороже какой-то там виртуальной справедливости. Пусть сражаются сильные и храбрые мужчины. А я всего лишь слабая женщина.

– А соблазнов не было?

– Однажды ко мне подошел Андрей Битов и сказал: «Мы затеяли литературный альманах “Метрополь”. Если у тебя есть что-то ненапечатанное, дай в альманах. Собирается неплохая компания».

– Я подумаю, – ответила я.

Этот разговор происходил в Перми. Писатели выехали туда на Дни литературы. Я помню, нас вывезли за город. Мы с Битовым шли по лесу, вокруг стояли мачтовые сосны, красота и мощь. Я – молодая, Битов – красавец, и опасный журнал «Метрополь» в перспективе.

– У меня есть один рассказ. Могу отдать в «Метрополь», – пообещала я.

Рассказ назывался «Дом генерала Куропаткина». Был такой дом на самом деле в Калужской области, некогда очень красивый, с итальянской керамикой на камине.

Большевики этот дом отобрали у генерала – и себе не приспособили. Не сумели сохранить. Дом стоял раздолбанный, как бомж. Получается: ни себе, ни людям.

Этот рассказ, естественно, не стали бы публиковать в официальных журналах, да я и не предлагала особенно.

– Мы напечатаем, – пообещал Битов. – Приноси.

Вернулись в Москву. Я подумала и решила: не понесу. У меня к тому времени было напечатано пятьдесят рассказов, а один – не напечатан. Если я войду в «Метрополь», то все изменится в той же пропорции: один напечатают, а пятьдесят – отвергнут. Лавры борца за свободу, конечно, манили, но…

Уже в Москве я встретила Битова и сказала:

– Не войду в «Метрополь».

– Перетрухала? – спросил Битов.

– Да, – созналась я. – Именно так.

«Метрополь» вышел без меня. Далее началось… Большой литературный начальник, скорее всего генерал КГБ, вызывал каждого по одному, как царь вызывал декабристов, и допрашивал, и стравливал, и пугал. Если бы вызвали меня, я впала бы в кому от страха.

Что может сделать один человек против системы? Ничего. Только умереть.

– А где собирались заговорщики из «Метрополя»? У них тоже было свое тайное общество?

– Понятия не имею, но по-моему, все происходило в Доме литераторов. Это был писательский клуб, где все встречались в кафе и ресторане. Ресторан располагался в Дубовом зале невиданной красоты. Окна – витражи с разноцветными стеклышками, деревянная лестница в центре – произведение искусства. Резьба по дереву – уникальная. В этом зале принимали американских президентов. Это самый красивый зал во всей Москве. Особняк принадлежал прежде какому-то графу.

– Генералу Куропаткину…

– Что-то в этом роде, но дом сохранили. Это был закрытый клуб писателей. Туда пускали только по членским билетам.

Хорошее было время. Такой клуб просто необходим. Ресторан был дешевый, еда – превосходная. Подавали цыпленка табака в

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?