– Если хотите, я могу позвонить Ибу и посмотреть, не ушел ли он домой.

– Вы можете звонить хоть самому черту. – Дуня пошла обратно в рецепцию. С нее хватит. Все это дерьмо стоит у нее поперек горла. Если они уже уволили ее, пусть. У нее даже нет сил волноваться.

– Подождите! Так делать нельзя, – запротестовала рецепционистка, когда Дуня перегнулась через стойку и нажала на кнопку для открывания так, что дверь щелкнула.

Не говоря ни слова, она вошла в открытое офисное пространство, где большинство еще сидели на своих местах. Они встретили ее таким взглядом, словно именно этого и ждали, – смотреть из первых рядов партера, как Полицейскую из Копенгагена, которая о себе возомнила, унизили и уволили.

И тут из своего кабинета вышел он, Иб Свейструп, словно часами репетировал свой выход.

– Дуня! Как хорошо.

Краешком глаза она видела, как он машет и пытается вступить с ней в контакт. Но она пришла сюда не для встречи со Свейструпом. Не потому, что она против него что-то имеет. В сущности, он милый и безвредный человек, хотя оказалось, что все разговоры о том, как он не прогибается под Копенгагеном, скорее относятся к области теории, чем практики. И теперь, когда Слейзнер впился в Иба когтями, ей лучше всего держаться от него как можно дальше.

– Дуня!

– Иб, мне жаль, но сейчас у меня нет на тебя времени.

– Нет времени? Приказываю тебе немедленно пройти в мой кабинет!

– Приказываешь? – Она остановилась и повернулась к нему. – Учитывая, что мой пропуск больше не действует и фифочка в рецепции спросила у меня, назначено ли мне время, я так понимаю, что я здесь больше не работаю.

– Да, и именно это я и собирался…

– Хорошо, тогда мне не надо увольняться. – Дуня достала табельное оружие и отдала его вместе с полицейским бейджиком. – Полагаю, что выходное пособие в размере годового оклада будет выплачено мне целиком не позднее следующей пятницы.

– Но подожди. Как ты себе это представляешь?

– А это уже твои проблемы. Иначе я пойду в профсоюз и напишу заявление о том, что все это расследование ведется кое-как под твоим руководством. Как ты постоянно прятал голову в песок и закрывал глаза на явные зацепки, которые имелись еще год назад, а потом выгнал единственного человека в этом здании, кто продвигал расследование вперед. Только в этой неразберихе на твоей совести две жизни. Будь я на твоем месте, я бы как можно скорее надела бы шлем и наколенники, поскольку падать тебе будет больно.

– Дуня, не будем волноваться зря. Давай лучше обсудим это…

– Иб, ты сам все решишь. У тебя есть неделя. – Она протянула руку. – Спасибо за это время. Было… интересно, хотя началось лучше, чем закончилось. – В конце концов, Иб взял ее руку и пожал. – А Сёрен и Беттина на месте?

– Да, но пусть они лучше спокойно работают. Как ты, наверное, понимаешь, им есть чем заняться, учитывая последние события.

– Как ты, наверное, понимаешь, я пришла сюда, именно учитывая последние события. – Она повернулась к нему спиной и направилась к кабинету Уссинга и Йенсен. Открыв дверь, Дуня поразилась: похоже, они работали. – Нам надо поговорить, – сказала она и в прямом смысле слова увидела, как они посмотрели на Свейструпа, который, как маленький любопытный братик, выглядывал из-за ее спины.

– Вы меня извините. Я пытался ей сказать, но…

– Иб, – перебила начальника Дуня, не поворачиваясь к нему. – Мы с тобой все выяснили, а если хочешь здесь остаться, веди себя тихо. У меня сейчас нет ни времени, ни желания на твою чепуху.

– Может быть, я больше не твой начальник, но здесь по-прежнему принимаю решения я!

– Я тоже так думала. – Она повернулась к Свейструпу. У того было такое красное лицо, что, казалось, у него вот-вот оторвется тромб. – Но теперь я понимаю больше. Не забудь передать привет Киму. – Дуня вытолкала его из кабинета, закрыла дверь на замок и снова повернулась к двум следователям.

– Не знаю, чего ты этим хочешь добиться, – Уссинг развел руками. – Беттина, что скажешь? По-моему, это жест отчаяния.

– Может быть, – сказала Дуня и прошла на несколько шагов в кабинет. Тем временем ее мобильный пробудился к жизни. – Но иногда в важный момент отчаяние – это единственное, что у тебя осталось. Не знаю, что вы думаете, но я не намерена ни играть в игры, ни пытаться взять расследование на себя. – Она достала мобильный и увидела, что это не Магнус ее третирует, а звонит Фарид Черукури, который, наверное, хочет узнать, когда он выйдет на новую работу, которую она ему еще не нашла. Она отклонила звонок, но уже представила себе, как он взял у Магнуса эстафетную палочку и собирается звонить ей круглые сутки. Если она сменит свой номер на секретный, он найдет ее и будет продолжать, пока она не предоставит ему работу.

– О’кей, что на этот раз хочет наш маленький частный детектив? – Йенсен скрестила руки на груди и откинулась на стуле.

– Я только хочу помочь вам сделать то, для чего вы здесь: схватить виновных.

Йенсен рассмеялась.

– И это предлагает нам человек, который помогал нашему главному свидетелю прятаться от полиции.

– Я никому не помогала прятаться. Санни пришла ко мне, потому что боялась идти в полицию. И знаешь… – Дуня подошла к Йенсен. – Я могу ее понять. Мы ведь предали и ее, и ее друзей.

– Говори за себя. Мы с Сёреном занимались этим делом последние…

– Если бы вы проявили неравнодушие и с самого начала по-настоящему взялись за расследование вместо того, чтобы сидеть и бить баклуши, ничего бы не случилось!

– Ты понимаешь, о чем она говорит? – Йенсен повернулась к Уссингу, который покачал головой.

Дуня подошла к шкафу с архивом, выдвинула ящик с пометкой Текущие расследования, достала папку с делами об избиении, которые никогда толком не расследовались, и швырнула ее на стол Йенсен. – Надо только прочесть вслух. Ты сама это написала. Если ты не в силах, могу сказать, что они начали еще в августе. Так что давайте ненадолго перестанем играть в игрушки и в виде исключения сделаем все по правилам, пока они опять не нанесли удар.

– Именно этим мы и занимались, пока ты сюда не ворвалась, – сказал Уссинг, посмотрев на свои наручные часы. – Дело в том, что время поджимает. Через полтора часа состоится пресс-конференция, так что извини, у нас много дел.

– Пресс-конференция? Зачем? Что вы хотите обнародовать?

– А почему мы должны рассказывать…

– Ради бога! Что вы собираетесь сообщить?

Уссинг задумался, но потом кивнул Йенсен, которая показала рисованный фоторобот.

– Вот главарь.

– Это Санни Лемке помогла вам его составить?

– Да, мы не только бьем баклуши, – сказала Йенсен с таким видом, будто только что поняла это. – Мы собираемся объявить его в розыск и рассчитываем, что…