— К сожалению, будут. Поэтому нам надо до подхода Красной Армии подобрать и направить на запад Белоруссии нужных людей. После освобождения этой местности из числа недобитых полицаев, предателей и бандитов наверняка будут сколачиваться антисоветские банды. Работа предстоит трудная, опасная, но интересная. Нам нужны смелые, боевые ребята, — Коротков весело подмигнул, — вроде тебя, Владимир.

— А кто еще поедет?

Майор улыбнулся:

— Не поедет, а пойдет. Создадим из надежных людей группу, и пойдете по немецким тылам к месту назначения. Будете устраиваться, знакомиться с обстановкой. Ну так как? Соглашаешься?

Для Славина это предложение было неожиданным. Он жил в последнее время только одной мыслью: поскорее бы пришла Красная Армия, чтобы стать ее бойцом, продолжать гнать гитлеровцев до самого Берлина. А тут, на тебе, предлагают совсем другое дело.

Владимир не спешил с ответом. Он думал: «Конечно, раз считают, что я больше нужен для такого дела, следовательно, все сложнее, чем мне кажется. Им виднее, где мне быть — в армии или по лесам бандитов вылавливать. Надо соглашаться. Раз нужно, значит, так тому и быть!»

— Я согласен. Когда отправляете?

— Завтра. Сегодня закончим подбор людей, выдадим вам необходимые документы, оружие, боеприпасы, продовольствие и тронетесь...

Славин вышел из землянки и сразу же отыскал Глазкова. Тот, увидев Славина, спросил:

— Ну что, согласился?

— Согласился.

— Правильно! Там очень нужны будут такие хлопцы. Поэтому и рекомендовал тебя. Иди, Володя, готовься. Сегодня вечером мы всю группу соберем, дадим напутствие, и, как говорится, с богом, к новому месту службы...

Все остальное время дня прошло в сплошных хлопотах. Славину выдали новенький пистолет ТТ, патроны. Получил он и новые сапоги, небольшой запас продовольствия, а к вечеру его снова вызвали к Глазкову. В блиндаже комбрига находилось еще восемь человек. Среди них были и ребята из его отделения: Антошин, Бартошик, а также Антон Крайнюк. Владимир обрадовался, увидев друзей, подсел к ним.

Коротков был немногословен. Быстро охарактеризовал предполагаемую обстановку в области после ее освобождения, сообщил маршрут, которого группа должна придерживаться, и кого искать в будущем областном центре, если к моменту их прибытия Красная Армия не выбьет оттуда немцев.

На следующий день, рано утром, группа отправилась в путь. Странное чувство владело Славиным, когда он и его товарищи без всякой маскировки, на виду у отступающих гитлеровцев, шли вдоль дороги на запад. Партизаны всем своим поведением показывали, что они бегут как предатели-полицаи и тоже спасаются от сурового возмездия.

Установленная форма одежды, специальные нарукавные повязки, а также документы, удостоверяющие личность, должности и звания «отступающих», — все это являлось надежным прикрытием.

Партизаны, конечно, могли идти и лесами, но Славин как старший решил не делать этого. Там можно было наткнуться на карателей, которые не стали бы проверять, кто эти люди, скрывающиеся в лесу. В этот момент, между прочим, следовало опасаться и своих. Если бы группу задержали в лесу партизаны, то это могло повлечь за собой длительные проверки, а время следовало ценить, нельзя было упускать ни одного дня. Поэтому ребята и решили идти рядом с немецкими войсками, выдавая себя за беглецов-полицаев. Оккупанты теперь стали совсем иными. Всеми ими овладело паническое стремление поскорее выйти из-под ударов Красной Армии.

А партизан из группы Славина тревожила мысль, что ждет их впереди...

Купрейчик был огорчен. Ему казалось, что их полк, как раз после того как был освобожден Минск, попал в полосу наступления на Гродно. Но этого не случилось. Полк оказался в составе войск, продвигавшихся южнее. Работы у разведчиков было много. Теперь, когда немецко-фашистские войска стремительно откатывались на запад, разведчикам приходилось делать дальние переходы и, чтобы добытые сведения не устарели, передавать их по радио. Часто бывало и так: разведчики, выполнив задание, не возвращались в свой полк, а дожидались его подхода или сразу же уходили еще дальше, выполняя новый приказ. Было трудно, но зато радостно на душе. Красная Армия завершала освобождение Родины. В ходе операции «Багратион» полностью была освобождена Белоруссия. Впереди была Польша.

С нескрываемым любопытством бойцы взвода Купрейчика смотрели на чужую землю. В эту ночь Купрейчик и двенадцать разведчиков находились далеко от своего полка. Они уже четвертые сутки добывали сведения о расположении немецких войск, о строящихся оборонительных сооружениях и по радио докладывали обо всем. Только что закончился сеанс связи. Купрейчик передал короткую радиограмму и, после подтверждения приема радиограммы, получил приказ возвращаться обратно.

Пока бойцы готовились к походу, он сидел, прижавшись спиной к дереву, и думал: «Интересно, почему Васильев решил отозвать нас?» Словно услышав его, Степаныч спросил об этом.

— Действительно, — поддержал его Луговец, — какой смысл нас гонять лишний раз через линию фронта, если наши завтра сами здесь будут? Как ты считаешь, командир?

— Я считаю, что нам пока надо километров десять отмахать — это как раз равнинное место, без леса, преодолеть. К утру доберемся к лесу, передохнем, а ночью к передовой.

Наконец все собрались, и группа из тринадцати человек пошла на восток. Шли не очень остерегаясь, вряд ли немцы разместятся на равнинной безлесной местности.

Ориентируясь по компасу, шли по росной траве, в густом холодном тумане. Лишь только тогда, когда темень ночи сменилась еще слабой, чуть заметной предрассветной зорькой, они вошли в лес. Отыскали погуще место, и, прежде чем лечь спать, Купрейчик, обращаясь к Зайцеву и Луговцу, сказал:

— Я думаю, что нас отзывают потому, что наши приостановили наступление.

— Это почему же? — спросил Степаныч, и Алексей заметил, как все остальные разведчики насторожились.

— Видели же сами, что немцы готовятся к обороне, а чтобы наступать дальше на Варшаву, нужно собраться с силами.

— А как же плацдарм, что наши захватили на речушке? — спросил Губчик.

Купрейчик улыбнулся:

— Знаешь, Петя, и десятки таких плацдармов не решат стратегической задачи. Этот плацдарм удобен нашему полку для преодоления небольшого водного рубежа, что же касается армии или фронта, то там, может быть, даже и не знают, что полк подполковника Васильева силой в одну роту захватил кусок противоположного берега какой-то маленькой речушки. Правда, для нас с вами этот плацдарм имеет значение. Мы к своим будем возвращаться именно в том месте.

— Так там же сейчас настоящее пекло, — с сомнением проговорил Семин, укладываясь поудобнее.

— Да, несладко. Но в другом месте пойти — значит на мины напороться, сейчас их знаешь сколько там немцы понатыкали?