«Какие все-таки невежи эти янки, – мысленно добавила она. – Ну почему мы должны ждать?» Спина у нее разламывалась от усталости. Теперь, когда солнце поднялось, в плаще стало жарко, но снять его она не рискнула – ведь тогда все поймут, что она беременна. Впрочем, всем этим людям наверняка наплевать и на нее, и на ее будущего ребенка.

Медленно текли минуты. Солнце уже было в зените, спина разболелась еще сильнее.

– Извините, я сейчас, – бросила Кирнан, и не успели дети слова сказать, как она уже буквально ворвалась в палатку.

Вокруг большого стола, на котором лежала карта, сгрудились офицеры. Услышав шаги, они удивленно обернулись.

– Простите мне мою резкость, джентльмены, но мало того, что вы вторглись в мой родной штат, так еще позволяете себе быть непозволительно грубыми!

Воцарилась мертвая тишина, потом кто-то из офицеров, спохватившись, попытался закрыть собой карту. Вперед выступил седовласый человек.

– Это вы нас простите, мадам. Мы действительно вели себя невежливо. Почему не доложили о том, что меня ждет леди? – строго обратился он к своему подчиненному.

Солдат, их сопровождавший, начал сбивчиво объяснять:

– Я хотел доложить, но полковник велел, чтобы я не мешал вам, сэр, и потому…

Не дослушав объяснений, генерал снова повернулся к Кирнан:

– Чем могу служить, мадам? Меня зовут генерал Дженсен.

– Я хочу попасть домой, генерал, а ваши люди чинят мне препятствия.

– А вам действительно нужно домой?

– Мой отец серьезно болен, сэр.

Сзади раздалось негодующее фырканье, и вперед выступил кто-то из военных. Приглядевшись, Кирнан с ужасом узнала капитана Хью Норриса, того самого кавалерийского офицера, который в свое время пытался сжечь Монтемарт.

– Как вы себя ведете, Норрис? Я требую объяснений! – резко произнес генерал Дженсен.

– Да ведь это Миллерша, генерал!

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Ну как вы не понимаете? Оружейные заводы Миллера. Она – одна из совладельцев компании.

– Понятно, – протянул генерал, задумчиво поглаживая подбородок и внимательно глядя на Кирнан.

– А, кроме того, – торопливо продолжал Норрис, – поговаривают, что она шпионка. Иначе почему все наши атаки у Харперс-Ферри кончались неудачей? Видимо, конфедератов кто-то успевал предупредить!

– Просто южане гораздо умнее вас, – не сдержалась «гостья».

На мгновение ей показалось, что Норрис сейчас бросится на нее. Глаза его налились кровью, он заиграл желваками. Ясно, что он ненавидит ее и жаждет мщения. Однако генерал Дженсен предусмотрительно встал между своим не в меру ретивым подчиненным и женщиной.

– Клянусь вам, генерал, – взмолилась Кирнан, – я не шпионка! Мне действительно нужно к больному отцу, и как можно скорее!

Дженсен вздохнул.

– Будьте любезны подождать еще несколько минут, миссис Миллер, пока я все выясню. Только, если можно, не в палатке. Рядовой Райкер, подайте леди стул и принесите кофе.

Сердце Кирнан упало. Если генерал намерен выяснять подробности с Хью Норрисом, то добра не жди. У него наверняка найдется, что порассказать о ней Дженсену!

Райкер, тот самый солдат, что доставил Кирнан сюда, взял ее за руку, чтобы вывести наружу.

– Прошу вас, сэр, поверьте, – начала она умолять генерала, пока Райкер тащил ее к выходу, – мне действительно срочно нужно попасть!

– А где находится ваш дом?

– В часе езды от Уильямсберга, – тотчас отозвалась Кирнан.

– Я подумаю, мадам, – уклончиво произнес генерал.

Выбирать не приходилось. Опустив голову, Кирнан послушно вышла из палатки. При виде Райкера глаза у Джейкоба загорелись зловещим огнем, как будто он собирался удушить ненавистного янки голыми руками.

Она бросила на мальчика предостерегающий взгляд. Солдат тем временем принес складной стул. Джейкоб теперь почему-то весь сиял, словно кошка, слопавшая канарейку.

Кирнан хотела спросить, что происходит, но не при рядовом же! Желая от него избавиться, она попросила кофе. Оказалось, далеко ходить не надо – он кипел на костре совсем рядом. И снова Райкер как часовой застыл возле женщины.

Мимо, запыхавшись, пронесся вестовой:

– Срочное донесение генералу!

Солдат, охранявший палатку, посторонился, и вестовой вбежал внутрь. А Кирнан по-прежнему ждала…

Из палатки наконец вышел офицер. Она торопливо вскочила со стула.

– Сэр…

– Прошу прощения, мэм, – галантно произнес тот, – но полковник настаивает, чтобы вы остались.

– Полковник? – недоуменно переспросила она.

Что, черт возьми, понадобилось от нее какому-то полковнику?

– Присядьте, пожалуйста, он сейчас придет.

Кирнан покорно опустилась на стул и вдруг услышала громкий топот копыт. Казалось, конь сейчас собьет ее; она вскочила от испуга. И каково же было ее удивление, когда она узнала всадника.

Джесс!

Так вот какой полковник приказал ее задержать!

Джесс резко осадил Пегаса и спрыгнул на землю. Не успела Кирнан и глазом моргнуть, как он уже очутился перед ней. Выглядел он весьма странно. Во всяком случае, в Харперс-Ферри она его таким не видела.

Волосы Камерона в беспорядке падали на лицо. Он был без фуражки, а его высокие черные сапоги были по самые голенища забрызганы грязью. Джесс схватил ее за руку и силой повернул к себе. Казалось, он еле сдерживает ярость.

Однако его шепот, отрывистый и отчаянный, явно предназначался лишь для ее ушей:

– Подыграй мне, Кирнан, прошу тебя!

И тут же манера Джесса вновь изменилась. Теперь и слова, и тон вполне соответствовали его сердитому виду.

– Кирнан! – громко воскликнул он, явно рассчитывая, что его услышат.

Так и случилось. Не прошло и секунды, как из палатки вышел генерал и остановился подле. Но Джесс сделал вид, что не замечает его.

– Да, я слышал о вашем состоянии, миссис Миллер, но мне и в голову не приходило, что вы потащитесь разыскивать меня по всему фронту! Мне пришлось взять отпуск, чтобы доставить вас домой, но не рассчитывайте, мадам, что я женюсь на вас ради спасения вашей чести. Откуда мне знать, кто истинный виновник вашего положения? А может быть, это один из ваших драгоценных дружков-южан?

«Подыграй мне!» Действительно ли Джесс произнес эти слова или ей только почудилось? Что за игру он ведет? Но ведь все слышали, как он только что насмехался над ней и над тем, что было между ними. Это уже слишком! Кирнан залилась краской. Она была вне себя от ярости.