— Нам надо найти Адерина. Пойдем, Джилл.

Она вцепилась в Калондериэля и заплакала в его объятиях.

Бой был окончен. С мечом в руке Родри сновал по полю боя и отдавал приказы. Кто-то спешивался и уводил лошадей за собой, кто-то искал раненых среди оставшихся на земле. Прайдир и Эдар обсуждали итоги боя.

— Вы не видели Джилл? — крикнул им Родри.

— Калондериэль повел ее к лекарям, — сообщил Прайдир. — Корбин мертв, я сам видел.

— О, боги! Она ранена?! — Родри почувствовал, что слезы подступают к горлу. — И я сам подставил ее под меч Корбина! Под удар, который предназначался мне.

— Замолчи! — рассердился Эдар. — У тебя не было другого выбора. А Джилл на своих ногах покинула поле боя.

— Послушай, командующий, — произнес Прайдир. — Пойди взгляни на Корбина и тогда увидишь, что ты не прав. Там чувствуется рука не мальчика, но мужа… А уж тем более не девчонки.

Спешившись около тела Корбина, Родри понял, что Прайдир имел в виду. Клинок Джилл разрубил прочную кольчугу Корбина и пронзил его, как цыпленка.

— Прах и пепел! — прошептал Родри. — Это действительно ее работа?

— Я видел собственными глазами, иначе сам не поверил бы этому, — заметил Прайдир. — Она хохотала, когда шла на врага.

Родри нашел Джилл возле подводы Адерина. Старик осматривал раненых. Джилл сидела на земле, опершись спиной о фургон, и не мигая смотрела перед собой. Она ничего не сказала, когда Родри опустился перед ней на колени.

— Ты ранена?

— Нет, со мной все в порядке, — тихо произнесла Джилл. — Никто не владеет мечом так, чтобы ранить меня.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Не знаю. Я правда не знаю.

Это было все, чего удалось Родри добиться от нее. Еще не отошедший от ночного сражения, Адерин стоял в стороне и наблюдал, как слуги смывали кровь с тыльных ворот крепости. Он подошел к Джилл и взял ее за руку.

— Тебе нужен лекарь?

— Нет. — Джилл вырвала руку и прижала ее к груди. Она заговорила очень быстро: — Я видела его тень. Я имею в виду Корбина. Я убила его, а потом видела тень. Он был весь голубой и смотрел на меня…

Родри почувствовал озноб. Адерин невозмутимо пояснил:

— Это приступ боевой лихорадки. Я слышал, ты разрубила кольчугу Корбина. Разве ты могла бы сделать это сейчас, с холодным рассудком?

— Никогда, — ответила Джилл. — Трудно поверить, что я победила Корбина.

— Боевая лихорадка. Мне, правда, не совсем понятно, что это такое, видимо, какая-то чрезмерная пылкость в крови. Это придало тебе новые силы во время боя, необыкновенные силы. И еще тебе стали видны вещи, которые скрыты от обычных глаз.

— Так тень на самом деле была? — спросила Джилл. — Я думала, что схожу с ума.

— Не волнуйся. — Адерин осторожно подбирал каждое слово. — То, что ты назвала человеческой тенью, на самом деле его настоящая сущность — которая постоянно находится в теле и делает его живым и которая управляет мозгом и сознанием. То, что ты видела, это был сам Корбин, крайне удрученный тем, что он умер.

Джилл как будто собиралась сказать что-то, но внезапно вскочила и побежала, словно испуганная лошадка, огибая фургоны. Родри бросился было вслед, но Адерин схватил его за руку:

— Пусть идет. Ей надо побыть одной.

— Конечно, — сказал Родри. — Я слышал, что ты говорил Джилл, и это привело меня в ужас. Адерин, я сам становлюсь безумным во время боя, но я никогда не видел никакой тени.

— Ты не имеешь такого дара, Родри Майлвад. У Джилл есть склонность к двеомеру, запомни это. Она родом оттуда.

Родри вдруг испугался этого слабого истощенного старика. Он пробормотал что-то вроде извинения и поспешил прочь.

Одетая в кольчугу и утомленная битвой, Джилл не могла убежать далеко. Она миновала обоз фургонов и медленно спустилась к ручью. Она запуталась в длинной траве и, запыхавшись, опустилась на колени. Джилл бросилась на землю вниз лицом и раскинула руки, как будто могла обнять ее, нагретую за день солнцем, как свою мать. Дикий народец прыгал вокруг нее. Серый гном появился и перебирал своими длинными пальцами ее волосы. Наконец Джилл села и с опаской посмотрела на крепость: зеленое знамя было спущено. Возникло жуткое чувство: где-то там бродит тень Корбина, пытаясь проникнуть в свой дом. Ее чуть не вырвало.

— Я никогда больше не буду участвовать в войне, — проговорила она, обращаясь к гному.

В этот момент она поняла, что должна смыть с себя грязь сегодняшнего дня, весь ужас бойни, Она сбросила кольчугу, одежду и бросилась в неглубокий ручей. Серый гном уселся на траву и наблюдал за тем, как она мылась, черпая полными пригоршнями песок со дна ручья.

— Я хочу переодеться в чистую рубашку, — сказала Джилл, — она в моем седельном мешке.

Гном кивнул головой и исчез. Через некоторое время он вернулся, таща за собой рубашку. Она была ненамного чище, но зато не пахла потом и кровью других людей. Джилл оделась и свернула кольчугу. Она чистила свой меч, пока не убедилась в том, что на нем ни осталось ни одной капли крови. Потом просто сидела, ни о чем не думая, провожая этот долгий печальный день.

— Ты уже давно здесь, пора что-нибудь перекусить. — Дженантар наконец обнаружил пропавшую Джилл.

Джилл увидела, что солнце уже садится, и от крепости на лугу лежит темная длинная тень.

— Послушай, Джилл, — сказал Дженантар, — не стоит так убиваться. Корбин заслужил смерть.

— Это не из-за него, — ответила она. — Проклятье, я даже не знаю, что мне делать, я как будто потеряла себя.

Джилл положила кольчугу в фургон, потом пошла вместе с Дженантаром наверх, в крепость, где раненые уже были размещены в казарме Корбина и победители пили мед в его большом зале.

Прогулка по двору вызвала в ней необычное ощущение. Много дней это место было недосягаемым, как луна; а сейчас она была здесь и шла как завоеватель. Большой зал был полон людей. Джилл старалась оставаться незамеченной. Все же полусонные люди узнавали ее и поворачивались, с интересом глядя в ее сторону. Постепенно зал затих, и все смотрели на женщину-воина, победа которой над Корбином была предсказана двеомером. Сидевший во главе стола для знати Родри поднялся в приветствии.

— Сядь на мое место, Джилл, — предложил Родри.

Каждый человек, находившийся в зале, приободрился, когда она проходила мимо.

«Они скорее подумают, что я избранница богов, — подумала Джилл, — чем допустят, что я — обыкновенная женщина, которая просто умеет драться, как мужчина. Они считают меня отмеченной какими-то высшими силами…».

И все-таки честь, которую они оказывали ей, была обеспечена ее реальной победой. Она громко рассмеялась, опьяненная вниманием. Знать поднялась, и все поклонились ей, Родри налил ей бокал меда и поднес, словно паж.