459 Так мы переводим здесь, как и раньше, понятие διησις, которое обозначает одну из разновидностей тяжкого греха гордыни. Блж. Диадох называет это самомнение (К. Попов переводит данный термин как гордость) «матерью всех зол». Тот же самый грех чаще именуется собственно гордыней (υπερηφανια), иногда спесью (τύφος). К. Попов в своем комментарии подчеркивает еще, что, согласно воззрению святых отцов, гордость теснейшим образом связана с тщеславием (κενοδοξία). В частности, по мнению блж. Диадоха, «в начале подвигов благодать своим светом сильно озаряет душу подвижника, чтобы он, ободренный успехами на первых шагах своей деятельности, с радостью вступил на путь Божественного созерцания; но потом она, скрывая свое присутствие, уже неведомо совершает свои тайны в богословствующей душе с тою целью, чтобы сохранить знание нетщеславным (άκενόδοςον ημών την γνωσιν) в середине подвигов, ибо умножение благодатных озарений и сопутствующих им успехов может вызвать у подвижника сильную радость, которая приводит к гордости» (Попов К. Блаженный Диадох (V века), епископ Фотики Древняго Эпира, и его творения. С. 443–445).

460 В этой фразе (το χαυνον της θηλυδριωδους επιθυμίας) примечательны смысловые оттенки каждого слова. Желание (или похоть) здесь ассоциируется с женским (изнеженным) состоянием души, которое связывается, в свою очередь, с рыхлостью, надменностью, кичливостью и высокопарностью (το χαυνον). Ему противостоит начало мужское, также присущее душе, но требующее своего раскрытия (ανακαλυπτουσα). Задача этого раскрытия, так же как и сокрушения и уничтожения «женственной рыхлости» души, возлагается на духовное различение (διακρισιν) или рассуждение.

461 Идея, что Моисей является прообразом («типом») Христа, была широко распространена в святоотеческой письменности. См.: Lampe G. W. Н. Ор. cit. Р. 895. У Филадельфийского святителя эта общая святоотеческая идея обретает особый оттенок: Моисей предначертывает воплотившееся Слово Божие, Которое восстанавливает изначальное единство человеческой природы, утерянное при грехопадении. Причем существенным свойством этой единой природы поставляется духовное различение или рассуждение, позволяющее, вкупе с другими добродетелями, торить путь к Царству Божиему. Отношение свт. Феолипта к прообразу (в данном случае — к Моисею) во много сходно с отношением свт. Кирилла Александрийского. Согласно последнему, «тогах; служит словно некоей иконой событий, поскольку как бы складывается из сходства тех самых предметов, то есть обнаруживает подобие между предметами историческими и чувственными, с одной стороны, и духовными и умопостигаемыми, с другой. Следовательно, прообраз заключает в себе “сокровенную красоту истины”. Выходит, что в таком ее понимании типология отождествляется с духовным созерцанием: “Ибо сделанное следует понимать как образ таинственного”. Действительно, в отношении событий Ветхого Завета, служащих изображениями предметов умопостигаемых, требуется открыть их подлинный смысл, прообразовать и переписать букву и историю в духовное понимание и созерцание. Таким образом, значение исторического повествования переносится в область всеобщего и вселенского, туманное и несовершенное — в область ясного и истинного, скрытое и невзрачное — в лучшее и очевидное» (Панагопулос И. Толкование Священного Писания у отцов Церкви. Т. 1. М., 2013. С. 538–539). Правда, следует еще отметить, что прообраз у свт. Феолипта «работает» в первую очередь в нравственно-аскетическом контексте, что отличает его от свт. Кирилла.

462 Так мы позволили себе перевести фразу προς τας υποστάσεις των ανθρώπων, понимая термин «ипостась» в смысле «личности», хотя оба эти понятия вовсе не являются синонимами.

463 Как представляется, здесь явное указание на первое «блаженство» (Мф. 5,3). По мысли свт. Григория Нисского, нищета, подобно богатству, бывает двоякой: «Кто обнищал целомудрием, или дорогим достоянием — справедливостью, или мудростью, или благоразумием, или оказывается и нищим, и нестяжателем, и убогим по другой какой многостоющей драгоценности, тот бедствует от нищеты и жалок по нестяжательности того, что для человека дорого. Но кто добровольно обнищал от всего, представляемого порочным, и не отлагает в свои тайники ни одной диавольской драгоценности, но горит духом и чрез это собирает себе в сокровище нищету худых дел, тот, по указанию Слова, — в ублажаемой нищете, плодом которой — Небесное Царство» (Святитель Григорий Нисский. О блаженствах. М., 1997. С. 9).

464 Ср. рассуждение о молитве свт. Феолипта с высказываниями о ней преп. Иоанна Лествичника: «Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом; по действию же она есть утверждение мира, примирение с Богом, матерь и вместе дщерь слез, умилостивление о грехах, мост для перехождения искушений, стена, защищающая от скорбей, сокрушение браней, дело Ангелов, пища всех бесплотных, будущее веселие, бесконечное делание, источник добродетелей, виновница дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира отчаянию, указание надежды, уничтожение печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, укрощение гнева, зеркало духовного возрастания, познание преуспеяния, обнаружение душевного устроения, провозвестница будущего воздаяния, знамение славы. Молитва истинно молящемуся есть суд, судилище и престол Судии прежде Страшного Суда» (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. М., 2002. С. 231).

465 Согласно свт. Афанасию Великому, «под образом птицы разумеет душу человеческую, уловляемую ловцом… а под образом горлицы — душу, которая живет в чистоте и целомудрии. Посему говорит, что всякая душа найдет себе прибежище, то есть доступ к олтарям» (Святитель Афанасий Великий. Творения. Т. IV. М., 1994. С. 277).

466 Как нам представляется, так можно перевести фразу λογισμω ευχόμενοι και έννοια μετεοριζόμε. Обычно в святоотеческой аскетике речь идет о «блуждании помыслов», а у свт. Феолипта помысл (λογισμός можно перевести и как «разумение») молится, а мысль (διάνοια) блуждает. Однако не следует забывать, что святые отцы достаточно часто говорят и о «достодолжных (десных) помыслах» и у них неоднократно встречается та мысль, что Святой Дух «руководит душой посредством достойных души помыслов». Вот почему наблюдение и урегулирование помыслов является «наиболее важным, существенным и — по своим результатам — самым целесообразным аскетическим подвигом» (Зарин С. Указ. соч. С. 246).

467 Так мы сочли возможным перевести глагол ϊσταται (букв.: стоит). Ср. в сочинении «Пандекты» компилятора VII века Антиоха Монаха (о нем см. вступительную статью Доброцветова П. К. к переводу начала сочинения: Материалы кафедры богословия Московской духовной академии. 2012–2013. Сергиев Посад, 2013. С. 318–326): «Ибо уму следует пребывать неподвижным (атласа) во время молитвы и гласа неизреченного — тогда можно молиться» (PG. Т. 89. Col. 1756).

468 См. толкование: «Он Сам есть Источник всего: это значит — из Него. Он и поддержка всего: это значит — Им. Все имеет начало от Него, и Им сотворено, и все стоит и держится, опираясь на Негом, как на Основании каком» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского. Т. 3.