Парашютисты построились в спиральку и, чуть смещаясь под влиянием бокового ветерка, стали один за одним приземляться на прогалину, где стояла заимка. Приходили очень точно — метрах в двадцати от забора, с разбросом не более пяти метров друг от друга. При касании первые маленько зарывались в снег, но следующие садились на погашенные и разостлавшиеся по поляне купола предыдущих, хотя и не допускали посадок на шею друг другу.

Все десять прилетели с лыжами, увязанными в чехлы, при автоматах с подствольниками и очень солидными укладками, ради которых пожертвовали запасными парашютами.

Судя по всему, эти парашютисты были отнюдь не от слова «параша». О том, что такие подразделения входят в систему СБ ЦТМО, я и слыхом не слыхивал.

Лыжи ребята не разворачивали, протопали к воротам, выстилая себе дорожку куполами. От ворот до самой избы дорожка была уже прочищена.

Меня, как видно, знали в лицо, потому никакой настороженности не было, да и вообще они действовали очень спокойно, без опаски. Должно быть, Чудо-юдо каким-то образом контролировал обстановку вокруг заимки.

Рокот «Буранов», поднимающихся от реки по просеке, потонул в более мощном урчании вертолетов, поэтому снегоходы выскочили к заимке почти внезапно. На головном из них, не очень отличаясь от остальных, одетых примерно так же, как группа Сорокина, то есть в белый камуфляж, ехал Чудо-юдо.

С ним было еще пятеро. За спиной водителя второго снегохода просматривалась Зинка. На третьем я с еще большим удивлением увидел смугленькое, хотя и очень побледневшее личико научной мышки Лусии Рохас. То, что она и Эухения Дорадо находятся в распоряжении ЦТМО, я знал, но в Москве с ними не виделся. Тетушку Эухению, видимо, тащить в Сибирь не решились, а вот Лусию, бедную теплолюбивую мышку, от такой экзотической поездки не избавили. Судя по тому, что отец еще и Зинаиду привез, речь шла о каких-то исследованиях.

— Куда ж мне все это девать? — растерянно хлопал глазами Лисов-старший. — Да еще и бабы…

Но Чудо-юдо такие вопросы не смущали.

— Здравствуйте, Дмитрий Петрович! — сказал он Лисову, как старому знакомому. — Небось не узнаете?

— Нет, — озадаченно и даже испуганно помотал головой таежник, — чую, что начальство, а признать не могу… Давно телевизор не смотрел.

— Начальство! Ха-ха-ха! — раскатисто захохотал Чудо-юдо. — Ну, ты даешь, Лисенок! А Сережку Ссыльного не признал? Лисов заморгал заиндевевшими бровями:

— Сережка? Ссыльный? Учителя сын?

— Ну! Неужто забыл, как шишки кулемой били?

— Да тот вроде пониже меня был… — Дмитрий Петрович недоверчиво взял отца за рукав маскхалата.

— Полета лет назад, может, и ниже. А когда учиться уезжал, то уже перерос.

— Что-то есть… — Лисов все еще не очень верил, а я наскоро припомнил смутно известный мне эпизод семейной хроники, когда Чудо-юдо со своей матерью, то есть моей бабкой, были за что-то высланы в Нижнелыжье, а старший лейтенант госбезопасности Сергей Владимирович Баринов отправился туда же на поселение как якобы сактированный из лагеря, но на самом деле выполнял там какое-то спецзадание. Поскольку Чудо-юдо не очень любил раскрывать всякие семейные тайны, я и сейчас толком ничего не знал ни о сути этого задания, ни о том, за какие грехи пострадали мои предки от «культа личности». Но вот о том, что Лисов-старший — его друг детства, Чудо-юдо мог бы, наверно, меня предупредить. По крайней мере, у меня было бы меньше сложностей в общении с Дмитрием Петровичем.

Чудо-юдо на ходу раздал указания парашютистам, и они как-то быстро разбежались по углам, взяв под контроль все подступы к заимке. «Ми-8», снявшись с реки, полетел обратно в сторону Нижнелыжья. Водители «Буранов» стали разгружать с нарт какое-то снаряжение. А мы пошли кашу есть.

Завтрак этот протекал довольно странно. Мы, условно говоря, «хозяева», лопали, а гости за стол садиться не спешили. Впрочем, Богдана с Глебом Чудо-юдо прежде заставил восстановить свой спутниковый комплекс связи. Он ему требовался для связи с «Ми-26», который, как выяснилось, уже приземлился в «Котловине».

Середенковцы чувствовали себя неуютно, хотя Сергей Сергеевич вроде бы и не обращал на них внимания. Зато им явно не нравилось, что их усадили за отдельный стол, в другой комнате, у открытых дверей которой почему-то уселся Ваня с «ПК» на коленях. А Валерка, тоже смененный с поста на крыше цетэмошными парашютистами, в это время ритмично метал в рот гречку с тушенкой. Потом он уселся на место Вани в той же позе и с теми же, судя по всему, функциями. Гриша понимал, какие это могут быть функции, и беспокойно поглядывал через дверь туда, где за столом сидел я с Зинкой, Лусией и Лисовыми.

В такой обстановке ели без большого аппетита, хотя каша из чугунка была необыкновенно вкусная. Будь здесь Ленка в своем изначальном варианте, она бы уже наговорила кучу комплиментов кашевару и оживила бы обстановку за столом. Но Зинуля, несмотря на свое внешнее сходство с Хрюшкой, была совсем другим человеком. Насупленным, сосредоточенным и неразговорчивым. Кроме того, она определенно испытывала дискомфорт от непривычной среды и, вероятно, серьезные опасения насчет местности, где табунами бегают пришельцы и на каждом шагу мерещится чертовщина.

Лусия Рохас тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Хотя, по моим скромным подсчетам, она уже второй год обитала на территории бывшего СССР. Она производила впечатление жительницы Земли, которую каким-то фантастическим способом перекинули на другую планету. При этом не объяснили толком, зачем и почему. Ясно, что она просто обалдела и не могла отделаться от ощущения, что ей все это снится. Может быть, она сейчас внутренне отстранилась от всего происходящего, ушла в себя, надеясь, что те самые могущественные силы, которые унесли ее с тропического острова в неведомые края, когда-нибудь вернут ее на прежнее место.

Конечно, Лусия привлекла внимание Лисовых своей нерусской внешностью. Женька испытывал особенное любопытство. Ведь он в западном направлении дальше Красноярска никогда не бывал. Срочную служил в Забайкалье, а потом и вовсе из родного района никуда не выезжал. Ему занятно было, что такая смуглявочка в эту глухомань залетела. Но спросить казалось неловко, а Чудо-юдо был слишком занят, чтобы заниматься представлением гостей хозяевам. Да и папаша Лисов сидел рядом и тоже посматривал на Лусию с любопытством, и Женька не решался задавать вопросы поперед батьки.

Так или иначе, все ели молча. Я потому, что Чудо-юдо мне никаких переговоров не поручал и не давал полномочий кому-либо что-либо объяснять. Даже Зинку не хотелось спрашивать — уж очень она выглядела озабоченной. Так мы и сидели, шаркая ложками по мискам и тарелкам, пока не появился, закончив все дела, Чудо-юдо.

— Ну, — сказал он по-свойски, — кашки оставили?

— Бегал бы подольше, так и прозевал бы, — заметил Лисов. — Вон сколько ртов собралось, пол-Москвы в гости привез. А мне тут до весны еще жить. Войну мне устроили…