– А ты расскажи все, что знаешь, – я положил на столешницу диктофон и нажал на кнопку «запись». – Мы же примем надлежащие меры, чтобы ничего из задуманного ими не произошло.

Керриган довольно толково доложил мне о замыслах англичан. Действительно, островитяне собирались к приходу эскадры адмирала Нельсона устроить в Ревеле настоящий ад. Они планировали повторить то, что сделали в прошлом году роялисты в Париже на улице Сен-Никез, только в еще больших масштабах.

Британские диверсанты собирались использовать нечто вроде «шахид-мобилей». Взять пароконную повозку, нагрузить ее бочками с порохом и направить к одному из важных оборонных объектов в городе. Например, к пороховому складу, гарнизонным казармам, штабу обороны. Возница такой повозки – а их предполагалось набрать среди местных эстонцев – становился подрывником-смертником. Добравшись до места, он должен был привести в действие примитивный взрыватель, воспламенявший порох. Мощный взрыв мог нанести оборонявшим Ревель русским войскам немалые потери.

Кроме того, планировался и индивидуальный террор. Специальные боевые группы в нужный момент должны были совершить нападения на военных, возглавляющих оборону города, и уничтожить их. Взрывы, разрушения создадут в городе панику, и эскадра Нельсона, воспользовавшись всем этим, легко захватит Ревель.

Что ж, задумано неплохо. И наша задача – сделать все, чтобы подобное не произошло. Надо будет переговорить с начальством и обмозговать, что именно мы можем противопоставить замыслам британцев.

– Кстати, главный у них – тот самый виконт, который застрелил Беннигсена, – добавил мой собеседник.

– Вот и хорошо. Мне давно уже хочется поговорить с ним по душам. А какие лично он тебе дал инструкции?

– В два часа подойти в ту, первую пивную и забрать там свою сумку. Затем дождаться Томаса – так зовут человека, который заснул у «двух салак» – у Олайкирхе, и следовать за ним в место, где мы обитаем.

– А что с другим?

– Не знаю. За Леонардом я должен был следовать по пути сюда, потом он должен был уйти. Но обратную дорогу я, в случае чего, найду.

– Сделаем так. Как раз пробило два часа. Забери сумку и иди к Олайкирхе. Если за тобой пришлют кого-нибудь, то иди за ним. Если нет, то подожди до трех и попробуй найти дорогу домой.

Керриган кивнул и вышел. Минут через двадцать я направился к Олайкирхе – так немцы именовали церковь, известную в XX веке как Олевисте. Мой американец – уже с сумкой на плече – старательно делал вид, что, ожидая кого-то, не спеша прогуливается у входа в церковь. А когда часы пробили три, он пожал плечами и решительно направился по Брайтештрассе, а потом стал сворачивать то на одну, то на другую улицу.

Я следовал в некотором отдалении, но минут, наверное, через десять на американца напал какой-то амбал, попытавшийся отобрать у него сумку. Я хотел было вмешаться, но Керриган довольно грамотно – видимо, не зря он так часто торчал в Манеже и наблюдал за тренировками наших орлов – начистил морду нападавшему, связал его и затащил в какой-то проход между домами.

А еще метров через триста он подошел к неприметному дому. Здесь он немного потоптался у входа, а затем, постучавшись, вошел в него. Мы поняли, что именно в нем и находится британская резидентура.

Вот и славно, трам-пам-пам… Надо взять под наблюдение это шпионское гнездо, отснять тех, кто «в теремочке живет», и, когда придет время, прикрыть эту лавочку…

* * *

9 (21) апреля 1801 года. Санкт-Петербург, Михайловский замок.

Патрикеев Василий Васильевич, журналист и историк

Сегодня я познакомился с еще одним удивительным человеком, о котором много слышал, но лично встретиться как-то не сподобился. Причем наше знакомство с ним произошло при весьма необычных обстоятельствах.

Засидевшись в своем кабинете часов до семи вечера, я решил немного прогуляться. Конечно, с моей стороны все дальнейшее было вопиющей и самонадеянной беспечностью, за которую я себя потом долго ругал.

В общем, никого не предупредив, я вышел из Кордегардии и отправился по набережной Фонтанки в сторону Невы. К тому времени уже окончательно стемнело, масляные лампы в уличных фонарях еле-еле светили, а луна то и дело пряталась за тучи. Темно было, как у негра в анусе.

Когда я находился неподалеку от церкви Симеона и Анны, кто-то вдруг грубо ухватил меня за рукав шубы. А в спину мне уперлось нечто твердое, что, по моему разумению, вполне могло оказаться стволом пистолета.

– Стой, барин, не дури, – произнес сиплый голос позади меня. – Если тебе жить охота – снимай шубу, скидавай шапку и давай сюда кошелек.

Я сразу понял, что напоролся на здешних «стопорил», которые вышли на ночной промысел в поисках добычи. У меня, правда, в кармане шубы лежала рация, а в поясной кобуре – ПМ. Но вряд ли я успел бы ими воспользоваться. Грабители вполне могли бы полоснуть меня по горлу ножом – краем глаза я заметил второго налетчика, который стоял справа от меня со здоровенным тесаком в руке. Обидно было попасть в XIX век, познакомиться с императором Павлом и стать жертвой обычных уголовников…

И тут произошло нечто для меня совершенно неожиданное. Грабитель с ножом вдруг, словно ясный сокол, взмыл в воздух, перевернулся и шлепнулся на землю. Поверженный злодей лежал неподвижно. Похоже, он был в полной отключке. Ствол, который упирался в мою спину, куда-то подевался. А позади меня послышался жалобный вой и хруст. Обернувшись, я увидел согнувшегося в три погибели мордоворота, рука которого с пистолетом оказалась зажатой в кулаке человека, одетого во флотский мундир. Мой спаситель был мало похож на Шварценеггера – роста чуть выше среднего, правда, широкоплечий, с ясным и приветливым лицом.

– Рад был помочь вам, сударь, – улыбнулся мне мой спаситель. – Позвольте представиться – Дмитрий Лукин, капитан-лейтенант флота Российского. Вижу, что вы едва не стали жертвой ночных разбойников. Сударь, видимо, вы нездешний. Хочу вам дать добрый совет – с вашей стороны весьма неосторожно в такое позднее время бродить по улицам Санкт-Петербурга.

– Благодарю вас, Дмитрий Александрович, – ответил я. – Я много слышал о вас, как о храбром и благородном офицере. Для меня будет большой честью пожать вашу руку. Только не так, как вы сделали это с этим разбойником.

Лукин кивнул и разжал пальцы. На землю со стуком упал покореженный кремневый пистолет. Разбойник, жалобно поскуливая, поднял руку. С первого взгляда мне стало понятно – без квалифицированной медицинской помощи гопстопнику грозит полная инвалидность, ибо кости его кисти надо теперь собирать по частям. Здешним же медикусам такая операция пока еще не по