Ваньнин никак не отреагировал на улыбку Мо, оставшись все таким же привычно беспристрастным. Он увидел, что Мо Жань вызвал Цзяньгуй. Подумав мгновение, он тоже призвал Тяньвэнь и подошел к своему ученику.

Цзяньгуй, казалось, имел такой же дурной характер, как и его хозяин. Ощущая приближение другого сильного божественного оружия, он угрожающе потрескивал алыми искрами, некоторые из которых долетали до Сюэ Мэна. Создавалось ощущение, что Цзяньгуй приготовился сразиться за лидерство.

В противоположность такому агрессивному поведению Тяньвэнь, почувствовав присутствие агрессивно настроенного собрата, вела себя куда сдержаннее. Как будто усвоив манеры от своего владельца, золотая лоза лишь чуть усилила свое сияние. Убедившись, что в целом Чу Ваньнин одобряет ее поведение, она засияла ровным ослепительно ярким светом, демонстрируя Цзяньгуй устойчивое самообладание, с которым исключительное божественное оружие должно приветствовать агрессивного собрата.

Два божественных оружия, созданные из одной ветви.

Одно совсем молодое и неопытное, другое прошло через сотни сражений.

Одно, как нетерпеливый и взбудораженный юноша, полыхало красным огнем, другое испускало золотое сияние, как гордый и надменный бессмертный мастер, стоящий на вершине самого высокого пика.

Чу Ваньнин взглянул на ивовую лозу в своей руке и на какое-то время задумался. Затем из-под густых полуопущенных ресниц он взглянул на Цзяньгуй, и позвал:

— Мо Жань...

— Учитель?

— Возьми своего... — ему было все же неловко произнести «какого черта», поэтому Чу Ваньнин, помолчав несколько секунд, продолжил, — возьми свою ивовую лозу, и давай посмотрим, на что вы способны.

Каша в мозгу Мо Жаня вскипела и пошла пузырями. Он совершенно не понимал, что происходит. Юноша ущипнул себя за переносицу и выдавил жалобную улыбку:

— Учитель, не шутите так, пощадите меня.

— Я дам тебе фору в три удара.

— Я никогда раньше не пользовался ивовой лозой.

— Десять ударов.

— Но…

Не тратя больше слов, Чу Ваньнин щелкнул Тяньвэнь, и золотая вспышка ослепила ошарашенного юношу! Мо Жань, чей страх перед Тяньвэнь глубоко укоренился в его сознании, был напуган до смерти и немедленно поднял Цзяньгуй, чтобы блокировать удар. Две ивовые лозы раскололи заснеженные небеса, сцепившись в воздухе, как пара сплетенных драконов. Золотые и алые искры брызнули в разные стороны.

Мо Вэйюй никогда раньше не изучал принципы действия этого необычного оружия, но он долгое время имел возможность наблюдать за боевым стилем Чу Ваньнина. Хотя это и потребовало приложения всех его сил и использования его исключительного врожденного таланта, Мо Жань смог защититься от нападения Тяньвэнь.

Они обменялись несколькими десятками ударов в ледяной воде озера. Хотя Чу Ваньнин сдерживал свою истинную мощь, но то, как Мо Жань проявил себя в борьбе с ним, превзошло все его ожидания.

Золотая Тяньвэнь и алый Цзяньгуй будто бы танцевали только им известный причудливый танец. Свист ветра, мелькание теней и ярких вспышек. Эти ивовые лозы пробудили к жизни и заставили бушевать некогда спокойные воды. Золото и кармин переплелись, как любовники, не желающие расставаться. Их силы были равны.

Взгляд Чу Ваньнина был полон восхищения, но задыхающийся и измученный борьбой Мо Жань не заметил его.

Наконец, Чу Ваньнин сказал:

— Тяньвэнь, вернись.

Еще мгновение назад золотая лоза выглядела свирепой и безжалостной, но стоило ей услышать призыв хозяина, как вся ее ярость растаяла, как лед в родниковой воде. Замерцав, она послушно вернулась в ладонь Чу Ваньнина.

Грудь Мо Жаня вздымалась, пока он пытался выровнять дыхание. Цзяньгуй в его руке все еще потрескивал огненными всполохами. Через несколько мгновений у него подкосились ноги и он осел на землю. Его брови сошлись, а лицо отразило обиду:

— Сдаюсь! Сдаюсь! Этот недостойный ученик склоняется перед вами, Уважаемый Учитель! Пожалейте меня!

— Я же дал тебе фору в десять ударов.

Шельмец заскулил:

— Какие десять ударов? Вы нанесли мне минимум сто. Мои руки, о, мои руки, они же сейчас отвалятся! Эй, помогите кто-нибудь! — стонал он, сопровождаемый насмешливой ухмылкой Сюэ Мэна и сочувствующим взглядом Ши Мэя.

Чу Ваньнин спокойно взглянул на него и больше ничего не сказал.

Возможно, это была лишь иллюзия от бликов зеленых вод замерзающего озера, но уголки губ Чу Ваньнина, казалось, слегка шевельнулись, и его глаз коснулась легкая, почти невесомая улыбка. Это длилось всего мгновение, но вот Учитель уже отвернулся и посмотрел на поникшие ветви огромного дерева в центре двора. Лицо его было бесстрастно.

В ту ночь Мо Жань сидел в комнате для гостей. Пол комнаты был посыпан чистым белым песком, стены выкрашены в цвет морских волн, которые при помощи магии отражали движение вод озера и солнечные блики на них. Окно было приоткрыто, жемчужная занавеска мягко колыхалась на вечернем сквозняке. На столе стояла лампа из ночного жемчуга, которая придавала комнате тепло и уют.

В центре стояла большая морская раковина с мягким тонким атласным матрасом внутри. Мо Жань опустился на него и снова призвал Цзяньгуй. Он подержал его на весу, внимательно изучая все детали отделки. Может быть, Мо Жань и правда был слишком измучен, но не прошло и несколько минут, как он заснул с лозой в руках.

Лежащий на груди Мо Жаня Цзяньгуй пульсировал угасающим тусклым красным светом, как будто засыпая вместе со своим хозяином...

Мо Жань не знал, как долго он спал, но когда проснулся, первое, что он почувствовал, был ледяной холод, за которым немедленно последовала вспышка жгучей боли в запястье.

Он глубоко вздохнул и, держась за голову, медленно сел. Странная боль в запястье усиливалась по мере того, как сознание возвращалось к нему. С удивлением Мо Жань обнаружил порез на запястье, который уже покрылся запекшейся кровью.

Что происходит?

— Где я?!

Глаза Мо Жаня распахнулись.

Он оказался в темной и совершенно незнакомой каменной комнате с небольшим вентиляционным отверстием в потолке. Холодный свет озера проникал через него, едва освещая узкий каменный мешок: влажные, скользкие пепельно-зеленые каменные стены поблескивали в этом слабом свете.

Глава 41. Этот достопочтенный снова поцеловал не того… 18+

Планировка помещения была довольно простой: с трех сторон каменные стены, с четвертой — алое сияние магического барьера. Единственным предметом меблировки была каменная кровать, покрытая соломой.

Он сам лежал на этом каменном ложе, скованный по рукам и ногам звенящими при каждом движении цепями. Но было кое-что и похуже: Мо Жань обнаружил, что его духовные силы заблокированы какой-то магией и он совершенно беззащитен. Его мысли лихорадочно метались, когда послышался скрип. Обернувшись, юноша увидел двух змееподобных слуг из поместья дракона.

—