Оказавшись на кухне, Клаус, первым делом, принялся аккуратно сворачивать и убирать специи, бережно раскладывая их в дубовом сундучке. Внезапно его взгляд остановился на емкости, которая была наполнена сиропом из сладковатой мяты.

Для Клауса, который секунду назад размышлял о том, что следует приготовить в следующий раз, наступило осознание того, что он допустил непростительную ошибку, забыв на кухне этот прекрасный сироп. По мнению самого фон Эггерта, пирог с маньчжурской кислинкой можно было понять, только придав запечённому сверху тесту легкий оттенок мяты. Взяв в руку емкость с сиропом, дворецкий поспешил в холл, надеясь на то, что пирог съесть ещё не успели.

Когда он вошел в гостиную, время в его сознании остановило свой ход. От лежащей на диване Эвы, чья кофта была пропитана кровью в районе левой груди, в сторону копошащегося у камина Альберта двигался их племянник, держа в руке окровавленный нож.

Мгновенно среагировав, Клаус выхватил из — за пазухи небольшой пистолет. Не успела брошенная с сиропом емкость достигнуть пола, как дворецкий с профессиональной точностью произвел выстрел. Выпущенная им пуля попала в кисть Гектора Джонса, выбив из его руки орудие убийства. Пока лезвие пребывало в воздухе, вторая пуля попала в шею нападавшего и, срикошетив, прошла у виска Альберта, разбив тому дужку черных очков. Обернувшись, Прайс увидел племянника, который хотел, было, схватить упавший на пол нож, но тот со звоном отлетел в сторону после третьего выстрела дворецкого.

Но Гектора это не остановило, и он, недолго думая, вцепился руками в шею Прайса. Почувствовав на шее сдавливающие горло руки, Альберт попытался освободиться, но, осознав, что противник физически сильнее его, судорожно схватил с камина массивную стальную статуэтку и ударил гранью постамента по лицу напавшего на него племянника.

Гектор не рухнул на пол… Он вообще никак не отреагировал на удар. Статуэтка, содрав кожу на лице Джонса, обнажила поблескивающий в свете яркой люстры металл, запачканный местами каплями желтоватой густой жидкости. Но и на побагровевшем лице Альберта не появилось изумление — его сознание, обуреваемое нехваткой кислорода, думало лишь только о стальных тисках, сдавливающих его шею.

Клаус, отбросив пистолет в сторону, снял со стены древний топор, висевший в качестве декоративного элемента холла. Разбежавшись, он нанес сокрушительный удар стальным шипом, наваренным на увесистое железное топорище с обратной стороны. Железное острие вошло в спину Гектора, после чего тот ослабил хватку и немного погодя рухнул на пол. Иногда Гектор — андроид открывал глаза и двигал руками, пытаясь встать, но через некоторое время снова отключался, застывая в неестественной позе.

Немного отдышавшись, Прайс поднял голову и его взору предстала жуткая картина: Эва обмякла на диване, неестественно уронив голову набок. На её любимой зеленой кофте виднелось небольшое темное пятно.

— Эва, — прошептал Альберт, подскочив к её телу, — Эва, пожалуйста… Эва…

По застывшим зрачкам супруги, взирающим в никуда из — под полуопущенных век, Альберт понял, что Эва мертва. Нежно приобняв её, он тихо зарыдал, не до конца осознавая происходящее.

— Альберт, — голос фон Эггерта заставил рыдающего старика приподнять голову и посмотреть в глаза стоявшего над ним дворецкого.

— Прости, Альберт… — медленно произнес Клаус. — Прости, что я не уберег Эву…

Нет, Прайс не винил в произошедшем Клауса. Находясь в состоянии прострации, престарелый Альберт ничего не ответил. Прижав к себе окровавленное тело жены, с которой он прожил большую часть своей жизни, Прайс приложил свои губы к её щеке и, закрыв глаза, замер.

Впервые, с тех самых пор, когда бросившая Клауса мать оставила ему прощальную записку, по щеке уже немолодого дворецкого покатились искренние слезы…

* * *

Особняк Альберта Прайса был лишь вершиной монолитного конуса, основание которого залегало глубоко под толщей земли. Куполообразная «подушка», служившая фундаментом этой конструкции, выполняла, вдобавок ко всему, еще и роль бункера, способного выдержать прямое попадание ядерной ракеты.

Перед тем как осесть на Эритее, Альберт самолично определил место будущего жилища. Кроме того, в пункт «дополнительные пожелания заказчика» была внесена опция «сверх максимальная безопасность». Такая конфигурация стоила немалых денег, но Альберт, будучи одним из богатейших людей метрополии, не поскупился, тем более что для этого были определенные причины. Бункер, оснащенный современным оборудованием, был полностью автоматизирован, позволяя его обитателям не выходить на поверхность в течение пяти лет. Там было всё: соляные ванны, лазарет, спортивный зал, лаборатория и много всего остального, что пожелала включить в проектный договор пожилая чета Прайсов.

Прошло три дня со дня похорон Эвы Прайс. В лазарете бункера, воздух которого был наполнен дымом, свет давал лишь единственный источник — лампа, направленная на застывшую фигуру, которая лежала на хирургическом столе. Над ней склонился сутуловатый мужчина высокого роста, который, ковыряясь пинцетом в ране на лице андроида, пытался сделать соскоб.

Несмотря на то, что этому человеку было уже под шестьдесят, выглядел он на сорок — сорок пять лет. Его зачесанные назад черные волосы были убраны в небольшую косичку, а над его верхней губой виднелась полоска экстравагантных, тщательно ухоженных усов. Это был доктор философии Аксель Кларк, который имел немалые познания и в других науках, в том числе и в анатомии.

— Явно технология репликации… — задумчиво произнес Аксель, пытаясь осознать то, что лежит перед ним. — До этого момента я думал, что это лишь рассказы фантастов…

— Нет, — из темноты послышался голос Альберта Прайса, — мы работали в «Меридиане» над чем — то подобным…

В темноте загорелся уголек сигары, отбрасывая свет на седые усы старика.

— Но проект «Репликант» закрыли, как не оправдавший надежд. На тот момент нам ещё не были известны сверхлегкие ториевые батареи, поэтому всю документацию отправили в архив… — Альберт сделал затяжку. — Потом, когда Мартин Вуд вдруг осознал для себя, что, став Императором, можно наплевать на все договоренности, «Меридиан», а с ним и архив, попал в руки государства, которое им, видимо, и воспользовалось…

— Возможно, — пробормотал Аксель, рассматривая под микроскопом снятый с лица репликанта лоскут. — В вашем проекте использовали искусственную кожу?

— Разумеется… — ответил Прайс, — только спустя месяц искусственная кожа репликанта начинала портиться от воздействия ультрафиолетовых лучей. Поэтому репликантов хотели использовать лишь в качестве «ходячих бомб». Нашпигованная взрывчаткой, такая машина должна была лишь физически достичь цели, после чего, согласно зашитой в процессоре директиве, запускался взрыватель, превращая область в радиусе тридцати метров в мертвую зону…

— Не думаю, что кожа искусственная… — произнес Аксель, меняя окуляры микроскопа. — Можно предположить, что кожа принадлежала Гектору Джонсу… Явно негуманный способ репликации…