– Вечно эти сынки магнатов ведут себя на дороге как в своем салоне! – проворчал Дитрих. – Ну куда он лезет со своими стами пятьюдесятью против моих двухсот пятнадцати?

Виктор пробормотал в знак согласия что-то вроде «разумеется», не желая отвлекать Альтеншлоссера разговорами от процесса вождения. Он обратил внимание на то, что на трассе практически не было пешеходных дорожек, – только мостики или подземные переходы. Дорога шла в обход крупных городов и поселков; жилые кварталы и заводские трубы появлялись то справа, то слева в отдалении, где-то там, у горизонта, и казалось, что вся Германия состоит из транспортных развязок, бензоколонок, кафе, моек, дорожных закусочных, шиноремонтных мастерских и рекламных щитов, с которых лица с гламурными улыбками предлагали автомобили, стиральные машины, телевизоры, холодильники, кинокамеры, отдых в Италии и Испании, продукты и вина, новые киноленты и услуги страховых обществ. После одного из дорожных указателей они свернули на более узкое шоссе, обсаженное с обеих сторон рядами высоких деревьев, уже подернутых зеленой дымкой, и Дитрих несколько снизил скорость. Вскоре они остановились у решетчатых ворот ограды двухэтажной виллы под красной черепичной крышей, видневшейся в глубине сада.

– Вот здесь вы и проведете несколько дней перед аудиенцией, – сказал Дитрих, когда под колесами их черного родстера зашуршал гравий, покрывавший садовую дорожку к вилле. – Здесь довольно уютно. За пределы ограды вам лучше не выходить. Охрана будет снаружи, так что она не будет мешать вашему времяпрепровождению.

– Боитесь, что я сбегу?

– Нет. Здесь бежать бесполезно. В рейхе любого беглеца быстро найдут везде благодаря центральному банку данных. Первый же человек, которого вы увидите, сообщит о вас полиции. Уйти незаметным практически невозможно. Здесь не дикие сибирские леса, здесь каждый кустик учтен и пронумерован. Поэтому я не боюсь, что вы сбежите. Зато есть основания тревожиться и охранять вас. Помимо спецслужб рейха и СССР, есть еще Юнайтед Сикрет Сервис со своими интересами, есть, наконец, пятая сила. Разве в МГБ вам о ней не сообщили?

– Сочли излишним, надеясь на то, что СС организует образцовую охрану.

Дитрих широко улыбнулся. Подъехав ко входу в дом, он развернул машину и выключил мотор.

– Ну разумеется. Пятая сила – это террористы. Терроризм в рейхе лишен возможности крупных активных действий, но способен на отдельные локальные операции. Например, им почему-то может прийти в голову ликвидировать вас. Вообще эта вилла, как бы это назвать… наша маленькая ведомственная гостиница для особо ответственных лиц и деловых встреч.

– Понятно. У нас называется ВИП-отель.

– Пусть так. За садом ухаживает садовник Шульц, сейчас его нету, возможно, за время пребывания вы его вообще не увидите. Прислуга в доме – три человека. Экономка, Гертруда Боммер, приходит по утрам и принимает пожелания и замечания по всему хозяйству, – если что-то не устраивает, обращайтесь к ней. Кухарка, Катарина Вайс, работает днем на кухне, в течение дня может уходить за продуктами. Наконец горничная, Лиза Камински, наводит порядок в доме, накрывает на стол, отправляет белье в прачечную, топит печи и камины и выполняет функции, как это сказать… парамедика, это в СССР, кажется, называют «сандружинницы». Оказание первой доврачебной помощи, уход в случае болезни. На период пребывания гостей находится на вилле круглосуточно, живет в отдельной комнате. Впрочем, вы сами сейчас всех увидите.

ВИП-отель снаружи выглядел достаточно скромно и прятался от посторонних взглядов за посаженными в окружающем его парке деревьями, не выделяясь никакими архитектурными украшениями. Если бы не беленькие ставни-жалюзи и выступающее полукругом белое застекленное крыльцо с эркером на втором этаже, его можно было принять за советский жилой малоэтажный дом послевоенной постройки или не слишком крутую номенклатурную дачу. Окрашен он был в неяркий, но приятный желтовато-песочный цвет. В здешнем пейзаже вилла старалась закосить под заурядный коттедж, несмотря на размеры.

– Среди местных жителей пущена легенда, что вилла снята неким магнатом, чтобы скрыть встречи его и его приятелей с любовницами. Поэтому наличие вокруг нее людей в штатском, которые просят любопытствующих удалиться, ни у кого особых вопросов не вызывает.

Внутреннее убранство дома оказалось намного солиднее. Потолок и стены гостиной на первом этаже были отделаны резными дубовыми панелями, мебель тоже была из дуба, кресла и диваны обтянуты коричневой натуральной кожей. Вделанный в стену камин уже был растоплен, излучал мягкое тепло и играл отсветами пламени на зеркальных стеклах буфета и экране монументального шкафа телерадиолы «Филипс». Видимо, специально к их приезду радио транслировало легкую музыку в исполнении оркестра Марека Вебера, любимого в СССР за «Цыгана» и «Рио-Риту» (как выяснилось позднее, на это была получена специальная санкция рейхсминистра пропаганды). Прислуга к приезду выстроилась шеренгой в гостиной для представления гостю; горничная приняла и повесила одежду и тоже заняла свое место в ряду.

Экономка фрау Боммер оказалась женщиной лет под сорок, среднего роста, худощавой, со следами начала увядания на лице, которые старалась скрыть строгим выражением, под стать которому были жесткие прямые линии ее шерстяного жакета. Кухарке фрау Вайс на вид можно было дать немного за тридцать; это была невысокая, неинтересная, начинающая полнеть дама с круглым лицом и вздернутым носом. («По-русски не знает ни слова, зато прекрасно освоила русскую кухню», – прокомментировал Альтеншлоссер.) Наконец, горничная фройляйн Камински оказалась высокой девицей примерно между двадцатью и двадцатью пятью годами, со стройной, но не худой фигурой, локоны ее темно-каштановых волос были в прическе убраны немного назад, глаза и брови были подведены, что придавало ей несколько удивленное выражение лица, пухленькие губы ярко накрашены помадой, а сквозь темное форменное платье и белый передничек решительно прорывался вперед нетерпеливый остренький бюст. «Идеи идеями, – подумал Виктор, – а горничную явно не по принципу подавления инстинктов выбирали».

– Сейчас фройляйн Лиза покажет вам дом, – сообщил Дитрих, – она знает русский в достаточной степени. Прислуга поступает в ваше распоряжение. Мне, к сожалению, пора ехать. Когда понадобится, приеду, скорее всего, я. Завидую вам, Виктор, – мне никак не удается выхлопотать у начальства неделю отпуска. Приятного вам времяпрепровождения, как у вас говорят, будьте как дома. До свидания!

Фрау Боммер подала знак кухарке, и они обе удалились. Виктор остался в комнате со стоявшей чуть ли не навытяжку Лизой и уже хотел предложить ей присесть, когда она широко улыбнулась и заговорила с ним сама; акцент у нее был явно не немецкий, в основном она ставила не там ударения.

– Не желает ли герр Виктор посмотреть дом? Или он хочет сразу пройтись до своей комнаты и потом сделает вызов, чтобы посмотреть остальное?

– Вы полька? – догадался Виктор.

– Да, герр Виктор прав, я… я из польской провинции, так сейчас правильно. Так как герр Виктор желает?