Проводник, похожий на швейцара в форме с золотым шитьем, осмотрел их документы и пропустил в вагон через широкие автоматические двери.

Внутри вагона Виктор испытал ощущение, словно он попал на «Титаник». Коридор и ведущие на второй этаж лестницы были отделаны деревянными панелями. Разбираться в стрелках и надписях указателей не пришлось – Дитрих сразу повел его на второй этаж, в коридор, по обеим сторонам которого виднелись двери купе.

– Ширина вагона – шесть метров. Благодаря этому купе размещаются с обеих сторон. Вот наши.

У Виктора с Альтеншлоссером оказалось два одноместных купе, объединенных общим санузлом, как в спальных вагонах, только интерьер был немного побогаче – деревянные панели и кожаная обивка стенки над диваном. В купе также размещались столик, кресло, шкаф для одежды и туалетный столик с зеркалом.

– Ну вот. Вешаете сюда верхнюю одежду, цепляйте второй бейдж, умываемся, можете побриться, здесь в столике для мужчин одноразовые стерильные бритвы и кисточка, а также одеколон. Затем идем на первый этаж… как у вас в гостиницах называют комнату для завтрака?

– Ресторан или кафе.

– Можно и так. Идем завтракать в ресторан или кафе.

– А таких дорог в рейхе много?

– Пока шесть. Они очень дорогие. Даже до Италии и Испании нет, хотя там курорты для наших рабочих. Огромные пансионаты под солнцем вдоль побережья. Хотите туда съездить?

– А куда делся первый контактер?

– Хороший вопрос. У вас поручение это выяснить?

– Вы считаете, что меня это интересовать не может?

– Разумно. Но мой ответ вас удивит. Он сбежал. Спросите меня куда?

– Ну если вы знаете куда, то куда?

– В том-то и дело, что не знаем. Пошел в химический туалет и исчез. В химический, Виктор. Он даже через трубу не мог сбежать. Некоторые у нас полагают, что ваше ФСБ может похищать людей из нашего мира. Это правда?

– Никогда не слышал об этом.

– Ну если оно может, оно не будет вам докладывать. Да, можете в купе без свидетелей говорить свободно. Все, что здесь будет сказано, попадет в гестапо, а из гестапо – обратно мне.

– Тотальная прослушка?

– Зато можете быть уверенным, что какой-нибудь четник не взорвет бомбу в вагоне. Терроризм в рейхе не выживает. И ваш собеседник не напишет на вас ложный донос, потому что ответит за клевету. Впрочем, последнее вам и так не грозит. Так что пора думать о завтраке.

Где-то за стеклами прозвучал басистый многоголосый гудок, и поезд плавно тронулся, набирая скорость. Виктор совершил утренний туалет, и вскоре они с Альтеншлоссером спустились в зал, занимавший всю ширину вагона, с золотистой отделкой, и сели на диван за одним из столиков.

– Можете не стеснять себя с заказом, Виктор. Все это пойдет в счет расходов охранных войск. Можете любые деликатесы, вино, пиво, сигареты…

– Я не курю, и спиртное как-то с утра…

– Как пожелаете. А я, пожалуй, закажу охлажденное божоле.

«Значит, меня решили соблазнить бесплатным сыром. Ладно, позавтракаем на халяву, но особо разбегаться не будем, а то подумает, что в Союзе не кормят. Разберемся с меню. Eintopf – это у них вроде суп-пюре. Сосиски… А вдруг сильно перченые? Не будем рисковать. Бифштекс с картошкой вроде никаких сюрпризов не несет… салат из моркови – надо, витамины, свекла с творогом, диетическое, гут… потом кофе-гляссе, это, стало быть, с мороженым, идет. Вроде от этого не должно пронести».

Дитрих тоже особо много не набрал, но предпочел более плотную и сытную пищу, заказав салат с колбасой, свиные ножки с кислой капустой, яичницу и морковный торт. Похоже, в еде он был чужд особых изысков.

Возле столика возник стюард, казалось материализовавшись прямо из воздуха, и принял заказы. На небольшой эстраде в конце зала квартет исполнял приятные мелодии живым звуком. Виктор почему-то предполагал, что среди инструментов обязательно будет аккордеон, но состав был ближе к джазовому. Тут стюард вновь материализовался из воздуха, а на столе возникли блюда. Решив, что в нынешнем рейхе даже в условиях культа простых деревенских рубах-парней разговаривать за едой невежливо, Виктор углубился в тщательное пережевывание пищи, поглядывая в окно. Поезд уже набрал скорость, и почти весь пейзаж закрывало мелькание зеленой массы лесопосадок.

По идее, в столиках вагонного кафе тоже должны были быть микрофоны, но это не мешало остальным пассажирам держаться непринужденно. За столиком с другой стороны вагона две дамы не столько ели, сколько разговаривали. Чуть подальше молодой человек, которого Виктор почему-то счел коммивояжером, увлеченно о чем-то рассказывал своей очаровательной спутнице. Сзади, где весь столик занимали военные в полевой форме, громко расхохотались над чьей-то остротой. Видимо, народ привык.

После завтрака Дитрих расплатился чеком, и они вернулись в купе.

– Через полчаса в вагоне-кинотеатре начнется фильм «Стражи неба». По роману Гейнлейна. Не читали? Он должен быть у вас очень известен.

– Не слышал. Наверное, я что-то пропустил.

– Может быть. Это фантастика, сражения в космосе, пуф-пуф. Как вы смотрите на то, чтобы скоротать время?

– Положительно. Тем более что я еще не видел великого немецкого кино.

– Не разочаруетесь. У нас пока есть время. Вы не против, если я кратко введу вас в курс нашей общественной системы? А то у вас сложилось представление о нас по кровавой тотальной войне, а ваши кураторы из МГБ, видимо, не сочли нужным его разрушать. Во времена вашего детства был голод и массовые репрессии?

– Нет. У нас была оттепель.

– И у нас – оттепель. Вам говорили, что фюрер – теперь выборная должность? А рейх – юридически республика?

– Нет… Я не спрашивал.

– Правда, фюрера выбирают у нас не всеобщим голосованием. Фюрера выбирает сенат. Это позволяет не пустить к вершине власти демагогов или людей, подкупленных экономическими структурами, не позволяет развиться кумовству. Сенаторами становятся люди, которые не просто занимают высшие государственные должности, а сознают, что фюрером надлежит избрать лучшего из них. Примерно как выбирают римского папу или главу православной церкви. Кто выбирает? Знать! И сколько лет эта система держится. Все равно ведь всеобщие выборы – это ширма, декорация, с помощью которых, манипулируя сознанием масс, проводит нужного кандидата или своя национальная элита, или чужая держава. Так к чему тогда этот балаган? Я понятно рассказываю?

– В общем, да.

– Кроме сената, есть еще народное представительство. Чтобы не загружать вас сложными вещами, скажу так: народное представительство оказывает поддержку фюреру и может по необходимости вмешиваться в государственные дела. Как бы это объяснить… это похоже на народных депутатов СССР. Государство у нас правовое, все должны соблюдать закон, даже фюрер. Только фюрер может и издавать законы, и если он считает необходимым поступить не в соответствии с каким-то законом, он должен его отменить, для всех, а не только для себя, или попытаться его обойти. Остальная законодательная и исполнительная власть разделены. Никакой власти партии, никаких решений партии, напрямую обязательных для исполнения. Все только на основании закона и только закона.